Перья

Конечно, нефилимы не могли иметь детей. Но он зачем-то уничтожил крылья ангела, и это заставило меня задуматься. Что, если приемная мать рассказывала ему истории о нас? Или по какой-то причине, которая противоречит всякой логике, он мог видеть наш истинный облик.

Я позволила крыльям явить себя на свет, а затем расправила их так далеко, насколько смогла.

Его взгляд метнулся к столбикам кровати с балдахином.

– Ты видишь их, не так ли?

– Их? – спросил он скучающе.

– Посмотри на меня, Джаред.

Медленно, как будто это причиняло ему физическую боль, он повернулся ко мне.

Мое сердце замерло.

– Ты ведь знаешь, кто я?

– Заноза в заднице, – пробормотал он.

– Кроме этого, – невозмутимо ответила я.

Рядом с его глазом дернулся нерв. Чувствуя, что Джареда будет труднее сломить, чем элизиумский кварц, – не то чтобы я пробовала, но слышала, что сквозь него может пробиться только ангельский огонь, – я подошла ближе. Человеческие руки проходили сквозь крылья, как сквозь воздух, но создания с ангельской кровью в венах могли почувствовать наши перья.

Я обхватила его пальцы, которые он сжал в кулак, и разогнула их. Удивительно, но он позволил. Не разрывая зрительного контакта, я поднесла его руку к своему плечу, а затем за него.

На мгновение я испугалась, что ошиблась, что его пальцы проскользнут прямо сквозь мои перья. Но когда наши руки приблизились к моим крыльям, его дыхание около моего лба участилось. Прямо перед тем как я положила его руку поверх крыльев, он начал сопротивляться, но было уже слишком поздно. Я подняла крыло, пока кончик не коснулся его ладони.

Джаред вздрогнул так сильно, что все его тело затряслось. И мое тоже.

От его прикосновения по каждому стержню пробежала тягучая дрожь, заставив затрепетать мои лопатки. Я решила, что это было связано с открытием, что мой грешник ангел, а никак не с ощущением его кожи на моих перьях.

Его глаза вспыхнули, а затем заискрились, как Эйфелева башня в ночи.

Я сглотнула, пытаясь унять дрожь, пробирающую до костей крыльев.

– Ты один из нас, – прошептала я охрипшим от потрясения голосом.

Но как? Родила ли Джареда его мать, нефилим? Или он умудрился сбежать из гильдии, прежде чем кости его крыльев смогли материализоваться?

Я получила ответ, так что осторожно отпустила его запястье.

Хотя глаза Джареда продолжали мерцать, он отдернул руку.

– Я ничуть не похож на вас, – прорычал он, брызгая в меня слюной. – В отличие от тебе подобных, я не стремлюсь делать добро ради личной выгоды, чтобы улучшить свою душу или отрастить те придатки, которые, по твоему мнению, делают тебя лучше остальных.

Он отступил назад, затем пронесся мимо меня, хватая свой пиджак с кровати.

– Джаред! – я так резко развернулась, что мои перья затрепетали. – Что ты делаешь?

– То, на что ты оказалась неспособна, – ухожу.

Прежде чем я успела сделать вдох, он широко распахнул дверь спальни и затопал вниз по лестнице. Его яростные шаги эхом отдавались от ковра, а затем от мрамора. Когда еще одна дверь с лязгом захлопнулась, сотрясая стены дома, я обернула крылья вокруг себя. Мои перья содрогнулись, его слова пронзали меня все глубже и глубже.

В этом нет ничего личного. Ничего личного. Тогда почему казалось, что он ненавидит меня?

Слеза скатилась по моей щеке, и я подняла руку, чтобы вытереть ее, но замерла при виде своей кожи.

Я приписала блеск в глазах Джареда эмоциональному потрясению.

Но сиять их заставил не вид моих крыльев. А вид моей кожи.

Вернее, ее отражение.

Я только что тлела из-за Джареда Адлера.

Ох, Великий Элизиум, что со мной не так? Должно быть, у моего тела был серьезный изъян. Иначе почему оно хотело соблазнить кого-то, кто ненавидел все, чем я являюсь, все, во что я верю, кого-то, кто убил свою собственную мать?

Я молча наблюдала, как сияет моя кожа. Затем вышла из оцепенения и попыталась понять, как выключить это нелепое свечение. Поскольку я никогда не тлела, то понятия не имела, как это работает. Я только знала, что я в состоянии контролировать это.

Должно быть, моя плоть загорелась из-за слишком быстро бьющегося сердца. Я глубоко втянула воздух, а затем долго выдыхала, пока легкие не свело судорогой. Запах Джареда почти душил меня, но я не сдавалась. У меня было ощущение, что только расслабившись, я перестану тлеть. И я сохраняла размеренное дыхание, пока стук в моей груди не замедлился и сияние не уменьшилось.

Глава 27

Плюс в том, что из-за тления по Джареду я на время забыла о том, что он убил свою собственную мать.

Я сложила крылья и заметила блеск ножа для вскрытия писем, который оборвал жизнь нефилима. Я с подозрением смотрела на него, будто он мог взлететь и заколоть меня.

Что побудило восьмилетнего ребенка убить свою мать? Я слышала, что нефилимы часто теряли связь с реальностью: боль из-за сожженных крыльев постепенно поглощала их разум. Неужели она настолько обезумела, что Джаред решил положить конец ее страданиям?