Перерыв на жизнь

Охранники не задерживают ее: уже привыкли к таким визитам, — поэтому Рада спокойно поднимается этажом выше. На

второй. Навстречу ей попадается разухабистая девица, шагающая по коридору с задумчиво-счастливым лицом.

Вышла она из кабинета Геры, само собой. Больше ей появиться неоткуда.

Рада вспыхивает, хотя ей не нужно волноваться. Она за утро столько в себе перекрутила, переварила… Решение принято.

Оно окончательное и бесповоротное, только надо сообщить о нем Гергердту. Или не надо? Уже сомневается, правильно ли

делает, что собирается сказать ему все в лицо, а не по телефону.

Кладет ладонь на ручку двери и медлит. Чувствует себя так, словно ее повесили на собственных нервах, но набирается

смелости и быстро заходит в кабинет. Сразу проходит дальше на несколько шагов от двери, точно боится сбежать раньше

времени.

Гергердт стоит к ней спиной, прямо у стола. Он по пояс голый. Рада видит его отражение в зеркало. Он удивлен. Явно не

ожидал ее. Держит у лица зажигалку, собираясь прикурить, но разворачивается и вытаскивает сигарету изо рта. Рада

смотрит на него, и что-то внутри обрывается. Ей всего лишь нужно сказать Гере, что между ними все кончено. Но от мысли,

что он трахался сейчас тут с той девкой, по спине проходит горячая волна. Румянец заливает щеки. Как он мог, после всего,

что между ними было… Хотя неважно. Но ноги сами несут вперед, и рука будто сама поднимается и бьет его по щеке.

Гергердт в недоумении. У него даже не находится слов, что кажется невозможным.

— Ты чё укурилась сегодня? — грубо спрашивает он и тут же зарабатывает вторую оплеуху. — А-а, то есть посуду мы не

бьем, если что — сразу по роже. Тоже вариант. Не знал, что ты любишь погорячее. — Зажимает сигарету губами и

подкуривает.

Рада теряет все слова. Заготовленный монолог рассыпается, превращаясь во что-то несуразное. На языке одни

междометья.

— Никого тебе «погорячее». Мы больше не будем встречаться. Все. Никогда больше не будем встречаться. — Почему-то

дыхания не хватает.

— А чего так? — как будто равнодушно спрашивает он, не вынимая сигарету изо рта.

— Я так решила. Повстречались и хватит.

— Решительная. Решила она.

— Я серьезно. Мы больше не увидимся. А тебе и скучать некогда будет, как я поняла.

— М-м-м, понятливая. — Выпускает дым. — И даже вещи свои из моей квартиры не заберешь?

— Нет, можешь их Петровне отдать, пусть загонит по спекулятивной цене.

У Гергердта звонит сотовый. Рада, воспользовавшись этим, спешит покинуть кабинет. У двери коротко кивает и бросается

прочь.

— Я задержусь, форс-мажор у меня, — говорит он в трубку. — Нет, не сильно. Не сильно… — выдыхает он и бросает

сотовый на стол. — Попил, бл*ть, кофе. — Кладет сигарету в пепельницу и поднимает со стола белую рубашку, которая лежит

в луже кофе, и бросает ее в урну.

Сначала нужно заехать домой переодеться, вернее, одеться. Потом у него дела. А потом он разберется с Дружининой.

Рада выскакивает на улицу. Проливной дождь хлещет в лицо. Господи, пару минут назад с неба падали одинокие капли.

Она в этом клубе пробыла всего несколько минут. За это время разразилась целая гроза.

Дружинина бежит туда, где оставила машину — к соседнему зданию. Но там ее машины нет. Рада в растерянности

застывает, мокнет под дождем, потом взбегает на крыльцо и, прячась под козырьком здания, достает из кармана телефон.

— Антон, у меня машину угнали.

* * *

К Дружининой Гергердт смог вырваться только к вечеру. Весь день она не отвечала на его звонки и на СМС-сообщения

тоже не реагировала. Разумеется, и сейчас дверь не открывала. Но она дома, в этом он уверен. Ее машина, серебристый

Nissan Murano стоит около дома. Капот еще теплый. Видимо, недавно откуда-то приехала.

Первое сообщение с просьбой впустить его Рада игнорирует.

Тогда Гера пишет второе. Оно короткое, но внушительное:

«Дверь вынесу».

Молчание. Он и не сомневался. Что ж, тогда пусть ловит еще одно:

«Взорву соседей».

Кроме шуток. Настроение у Артёма совсем не радужное, тут уж не до иронии.

Дружинина отвечает быстро:

«Я вызову полицию».

Напугала. Смешная...

«Вызывай. Я им денег дам и скажу, что у меня тут баба с любовником трахается, они мне еще помогут».

Рада открывает дверь. Не сразу, но открывает. И придерживает ее, явно не собираясь пускать Гергердта за порог.

— Зачем ты пришел? — спрашивает и пытается скрыть растерянность. Хотя нет, это не растерянность. Тут что-то другое.

Не растерянность или неловкость. Опаска? Беспокойство? За себя?

Артём опускает взгляд, скрывая под ресницами лютую ярость.

— Не на пороге же толкаться, — и беспечно пожимает плечами.

— Я тебе все сказала, — Рада не отступает. Не обманывается его спокойным тоном.

— Ты — возможно, а я еще не все сказал. — Гергердт устремляет взгляд сквозь дверной проем, вглубь квартиры. Ясно

дает понять, что точно вынесет дверь, если Рада не впустит его сама.

После некоторой заминки Дружинина отступает, пропуская его.