Печать мастера

— Были те, кто вырвались — смогли, но либо умные, руки к чему-то лежат, либо сила есть. Все приютские в клан хотели, мечтали. Острова — это сытость, носить знак Арров и забот не знать… но тем только сильных подавай… — шмыгнул рыжий носом. — Кровь брали у всех от мала до велика, светили этими штуками и плетения делали… Двоих забрали всего! Двоих! А остальные — что? Последнего — при мне — три зимы назад, сказали — учиться, на острова… но только не видел я его больше… Зазнался, вот и забыл приютских, с кем кашу за одним столом ел…Поэтому и ненавижу. Если силы нет, если не в клане родился — всё, считай сразу жизнь закончил. Или в слуги, или в рабство. А если душа не лежит? — нахохлился рыжий. — Если я играть хочу? Если я на память слету запоминаю слова? Это не надо никому… Поэтому ничего мне от них не нужно… я сам добьюсь… буду стоять на сцене и все эти… все, кто нас приютских смотрел, как на грязь, будут мне кланяться и хлопать в ладоши… и искать внимания… — фанатично прошептал рыжий. — Я буду на сцене, а они будут платить и драться за то, чтобы послушать меня…

Коста отодвинулся. Посмотрел на рыжего, вздохнул, и двинулся вперед.

***

Все припрятанное оказалось на месте — и вещи, и тубус, и роба послушника.

— Ты врал мне! — тубус очертил дугу — Коста пригнулся и удар пришелся не по голове, а по плечу. — Врал! Врал! Врал! Врал!

— Да что ты…

— Удар. Удар. Удар.

— Отдай… отдай сказал… — Коста отобрал тубус, проверил сохранность и развернулся к этому взбесившемуся.

— Ты врал! — палец рыжего обвинительно ткнул в него. — Ах, что такое остров… Ах, какой клан у Арров… Ах, что там… А у самого! А у самого!!! Клановый знак на ремне!!!

— Да где…?

Рыжий развернул тубус, дернул ремешок — и правда — едва заметный оттиск на светлой коже — собственность клана Арр.

— В чем ещё ты врал? — наступал рыжий. — Про наставника врал? Про каллиграфию врал? Про Север врал?

— Не врал, — буркнул Коста, стягивая верхний халат. — Хочешь — верь, хочешь нет. На островах — был, знаю ещё меньше тебя, — он натянул сверху серую робу и начал подпоясываться. — Решай сейчас — веришь или нет. Не веришь — патруль на соседней улице…

Рыжий притих.

— … но если ещё раз… — Коста выдохнул, сжав зубы, — … ещё раз тубус тронешь… руки оторву. Напрочь.

— Понял, — пискнул Рыжий, отодвигаясь, и примирительно поднял ладони. — Каллиграф. Не врал. Теперь верю. А что… а я ничего… и вообще, я есть хочу, пока рука не заживет, ты кормить, поить обещал… и… а…а… а откуда у тебя наряд храмового послушника?

***

В животе бурчало.

Они потратили уже полдня, но Косте не подали ничего — ни крошечки, хотя они уже сменили тройку мест, где можно попросить милостыню.

— Ты все делаешь не так, — шипел Рыжий. Они спрятались в тень проулка, пристроившись за высокой оградой. — Я бы тебе и рисинки не подал бы с такой-то рожей!

Коста вяло отмахнулся — подавали же раньше. Несусветная жара однажды его доконает.

— Ты просишь с таким лицом, как будто им милость оказываешь — подать тебе. Не подали и не надо — так проживем! Недостатки нужно превращать в достоинства, — Лис ухмыльнулся лукаво — тощий хвост с рыжими выгоревшими прядями упал на плечо. — Я хилый? Нет, юркий и увертливый! И пролезу везде! Я лгун? Нет, я хитрый! Я трус — нет, я острожный, иначе не выжил бы… и сгорел вместе со всеми… — лисенок нахмурился, но сразу вздохнул и яркая ослепительная улыбка вернулась на лицо. — За зимы в приюте я понял одно — нужно быть тем, кем тебя хотят видеть, и тогда у тебя будет лишняя плошка риса на ужин и свежий халат, не штопанный. Кухарка любит услужливых — что стоит тебе доброе слово? Будь ласков с теми, кто любит ласку, участлив к тем, кто хочет участия, сочувствуй, веди себя тихо и… — он крутнулся вокруг своей оси, раскинув руки, и поклонился по шутовски. — Какие у тебя достоинства?

Коста промолчал, набычившись.

— Вах, Великий видит, насколько я терпелив! — тот поднял глаза к небу. — Какие недостатки?

— Слабость. Я слабый. И… заикаюсь, когда волнуюсь, — добавил Коста после короткого молчания.

— Во-о-т!!! — Рыжий поднял вверх палец. — Люди любят чужую слабость, так они чувствуют превосходство… что за радость подать, кому не надо? Заикайся! Горбись! Смотри с тоской в глазах… и тебе подадут… с тоской я сказал… тоска это не то, что ты изобразил…

Коста вздохнул.

— Невежда! Никакого чувства эмоционально прекрасного! Бревно! Кусок лодки! Камень наскальный! — ярился Лис. — Не хочешь быть слабым — будь сильным, тогда не придется просить. Ведь есть же место, где учат быть сильными? Вот туда и вали! Только там сильные не нужны, если ты сильный, зачем тебя учить? Им нужны слабые! Но обучаемые… Будь тем, кого они хотят видеть — и тогда люди дадут тебе всё… Вот смотри, Ашке — это культурная столица мира!

Коста скептически дернул бровью.