Пастырь

После недолгого бубнежа из-за двери, в комнату, пятясь задом, мелкими шажками вышел Тимофей Ильич. Коленки комиссара мелко дрожали, лицо побледнело и покрылось испариной. Когда секретарь вернул ему изъятый наган, комиссар долго не мог трясущейся рукой засунуть револьвер в кобуру. Близкое общение с Красным Демоном революции произвело неизгладимое впечатление на мелкого большевистского функционера.

Раздался телефонный звонок, и секретарь получил новые распоряжения от хозяина кабинета.

— Товарищи, сопроводите гостя, — приказал часовым секретарь, а затем повелительным тоном обратился к анархисту: — Сдать личное оружие!

— Маузер отдам на хранение легко, — поднявшись с гостевого диванчика и подшагнув ближе, снял ремень с деревянной кобурой Алексей, но вытаскивать меч из коротких ножен не спешил. Очень уж не понравился ему жадный блеск в плутоватых глазах секретаришки, когда бюрократ разглядывал богато инкрустированную рукоять вакидзаси. — А вот жену, коня и шашку казак в чужие руки не даёт.

— Убирайтесь прочь! С холодным оружием я вас к товарищу Троцкому не пропущу, — откинувшись плечами на спинку обитого кожей кресла, скрестил руки на груди строгий привратник.

Часовые сдёрнули винтовки с примкнутыми штыками и напряглись.

— В руки клинок не дам, но на письменном столе оставлю, — усмехнулся Алексей и, молниеносно выхватив меч из ножен, вонзил лезвие в столешницу. «А вот такой подарок прикарманить слабо?!»

Вакидзаси с громовым ударом пробил пухлую амбарную тетрадь. Клинок вошёл в дубовую доску по самую рукоять.

Секретаришка со страхом опустил глаза и побледнел — острое лезвие, пробив крышку стола, замерло между коленей.

— Теперь-то я могу пройти к твоему хозяину?!

— Да — а — а, — дёргая кадыком, проблеял засранец, чуть не обделавший галифе.

Под конвоем красноармейцев Алексей проследовал в кабинет, где по обе стороны от дверей замерли по стойке смирно ещё двое часовых.

— Здравствуйте, Лев Давидович, — лёгким кивком поприветствовал Алексей.

— Я больше предпочитаю обращение: товарищ Троцкий, — поправил пальцем дужку пенсне на носу мрачный хозяин кабинета. — Присаживайтесь на стульчик, товарищ Ронин.

— Можно просто — Алексей, — дружески улыбнулся парень и, пройдя по красной ковровой дорожке, уселся, закинув ногу на ногу, напротив стола Троцкого.

Стража встала караулом у входа, а вожди некоторое время пристально изучали друг друга. У сорокалетнего щупленького интеллигента с неопрятными усиками и бородёнкой клинышком, обряженного в кожаную комиссарскую куртку, выдержки оказалось меньше, чем у черноволосого парня в укороченной рясе, затянутой ремнями офицерской портупеи.

— Много наслышан о ваших подвигах, товарищ Ронин, — извлекая из серебряного портсигара папиросу, отвёл взгляд Троцкий. — Угоститесь?

— Святой сан куревом баловать не дозволяет, — развёл руками самозваный батюшка.

— А до того, что пристраститься не позволило? — раскуривая папиросу, бросил косой взгляд на святошу революционер.

— Не хотел лишнего греха брать на душу, — положа ладонь на висевший медный крест, смиренно опустил глаза пастырь. — Да, честно говоря, никотин и алкоголь меня не берут.

— Наслышан о вашей святости, — пуская в сторону лжесвятоши струю табачного дыма не поверил в искренность слов большевик. — На одном из партсобраний товарищ Артём рьяно выступал на вашей стороне, особо выделяя из анархистской братвы батьки Махно. В своё время, я наводил краткую справку о вас, господин Ронин. Знаю, что вы из семьи зажиточных казаков. Получили медицинское образование за границей, то ли в Японии, то ли в Макао. Владеете испанским и португальским языками. Показали себя отчаянным рубакой на фронте Первой мировой. За революционную деятельность были осуждены царским режимом на долгую каторгу, но с Сахалина бежали. Скитались по японским островам, обошли половину Китая, даже в Тибете довелось побывать. Там и нахватались приёмов восточных единоборств и народной медицины. Всё ли я упомянул?

— Пропустили мою деятельность в Японии факиром и иллюзионистом, — скромно улыбнулся польщённый вниманием Алексей. «Хм, неплохо информирован. Отлично! Меньше проблем в разговоре будет».

— Товарищ Артём восторженно отзывался о ваших необычных талантах, но сведения на эту тему особо не распространял. Так, в разговорах с товарищами, пару раз обмолвился о цирковом балагане в Японии, — Троцкий недоумённо пожал плечами: — Какую роль играет этакое бульварное шарлатанство?

— Для сотворения образа святого — самую важную, — честно признался затейник. — Небось, даже комиссара — атеиста впечатлили мои фокусы.

— Особенно хождение по водной глади аки посуху, — совершенно не доверяя докладу контуженого комиссара, нервно рассмеялся Троцкий.

— По мелководью, — деланно изобразив смущение, потупил взор святой пастырь.

— Свидетель утверждает, что у него ноги в песок засосало, пошевелиться не мог, — добавил обвинений судья. — Ещё докладывал, будто наганы заклинило у него и командира отряда.

— Гипно — о — з, — поднял указательный палец факир и хитро подмигнул. — Желаете увидеть маленькую демонстрацию силы внушения?