Читаем Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры полностью

В калифорнийском The Index Journal в 1989 году был материал под заголовком «Balalaika: A guitar with some big differences», посвященный турне по сорока городам США советского оркестра.

В заметке описывается звук балалайки, приводятся рассказы музыкантов и в том числе упоминается запрет балалаек в России в XVI веке. Но самое интересное, что этот факт поведала Надежда Бабкина!

Запрет балалаек обычно связывают с указом 1648 года царя Алексея Михайловича, который предписывал уничтожить струнные инструменты.

Но изначально идея запрета музыкальных увеселений была заложена в ответах Стоглавого собора 1551 года (названного так по количеству глав), регламентирующих разные стороны общественной, церковной, государственной и частной жизни.

В частности, глава девятьдесять вторая предлагает запретить игрища в смычки, гусли и сопелки, всякие гудения, гудки, скрипки и «глумление, позорище и плясание», из-за которых люди «отлучаются всякие священные службы».

Однако множество документов той эпохи подтверждает, что запретами этими часто пренебрегали.

Сам «Стоглав» – очень интересная и, безусловно, передовая для своего времени книга. Но, к сожалению, в течение 300 лет после появления он не был издан ни разу. Впервые его опубликовали в Лондоне в 1860 году, по этому изданию я и цитировал записи о запрете увеселений. Документ много лет считался спорным, но большинство ученых сегодня склоняется к тому, что он все же подлинный.

Традиционно у струнного музыкального инструмента есть как бы две ипостаси. С одной стороны, девушка, изображенная с гитарой или лютней, символизировала продажность женщины. Точно так же играющий на гитаре или лютне мужчина символизировал гомосексуальную продажность или просто разврат. Однако существует множество изображений, где на лютнях или гитарах играют ангелы, таким образом, музыкальный инструмент имеет амбивалентный смысл. Поэтому вполне понятна попытка запретить игру на музыкальных инструментах на Руси в связи с тем, что православие более строго контролирует нравы, чем католицизм.

Запретный цветок

В главном художественном музее Вены, Музее истории искусств, собрание которого состоит из нескольких королевских коллекций – эрцгерцога Леопольда, императора Рудольфа II и принца Евгения Савойского, – больше всего итальянцев и голландцев. Итальянских произведений в собрании так много, что одно время даже действовала программа по возврату в Италию части культурного наследия, вывезенного в Вену, когда северные итальянские земли входили в состав Австрии. Но и сегодня в Музее истории искусств наиболее полно представлены картины именно итальянских художественных школ. Вторая жемчужина здешних фондов – старые мастера Нидерландов и Фландрии от ван Эйка и ван дер Вейдена до Мабюза и Мора, от Рубенса и Рембрандта до ван Дейка и Франса Снейдерса, а также крупнейшее в мире собрание Брейгеля Старшего.

Лукас Кранах. Адам и Ева, 1510–1520. Музей истории искусств, Австрия

В числе сокровищ музея есть и работы немецкого живописца Лукаса Кранаха, например, «Адам и Ева». Картиной или диптихом с таким названием может похвастать несколько музеев мира. Тема обнаженной натуры у Кранаха была на потоке. Нам повезло, в Петербурге можно увидеть одну из ключевых «обнаженных» работ Кранаха – «Венеру и Амура». Есть распространенное мнение, что многие последующие картины содержат отсылки именно к этому полотну. В 2011 году в Париже в Люксембургском музее прошла большая выставка немецкого Возрождения, где целый зал был посвящен голой натуре Кранаха: там были и нимфы, и сразу четыре благочестивые Лукреции, закалывающие себя ножом из-за позора, и почти все варианты «Адама и Евы».

«Спящие прихожане», 1728 год, Уильям Хогарт. Это очень по-хогартовски, что на амвоне человек, похожий на легендарного натурфилософа, пропагандиста ньютоновских теорий, масона Джона Теофила Дезагюлье. А паства спит

Востребованный библейский сюжет о прародителях человечества не всегда воплощался в церковных заказах. Большинство работ было написано для частных собраний. Модная мастерская художника в Виттенберге славилась не только именем, но и числом работ: Адам и Ева Кранаха висели в альковах богатых церквей и в будуарах дворцов.

Интересно что за растение у кранаховского Адама из Музея истории искусств в Вене на причинном месте? Похоже на эпифит вроде орхидеи. Было бы забавно – тогда получается, цветок сорвала Ева, а не наоборот.

Заячья охота

В средневековых трактатах встречается изображение, на котором женщина охотится на зайцев, выгоняя их из убежищ палкой. Зайцы в действительности живут в гнездах в густых кустах или траве, а норы не роют. Норы обустраивают кролики. Показанный метод охоты известен с доисторических времен на всех обитаемых континентах.

Пушной зверек – заяц, куница и так далее – очень часто символизировал женский половой орган, подверженный дефлорации. В русской народной песне говорится: «Вчера еще заяц по полю бегал, а нынче заяц на блюде лежит, вчера еще Настенька девицей была, а нынче мужнина жена».

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология