Читаем Парнасский пересмешник. Новеллы из истории мировой культуры полностью

Королю Пеллесу из Корбеника было известно, что его дочь родит от рыцаря Ланселота, и их ребенок станет самым благородным рыцарем в мире, который обретет Святой Грааль. После того как Ланселот спас дочь короля-рыбака Элейн, она влюбилась в него и сама захотела родить сына от своего спасителя. Но влюбленный в Гвиневру Ланселот не желал изменять своей даме сердца и делить ложе с другими женщинами. Тогда Элейн обратилась за помощью к колдунье, которая дала ей вино для обмана рыцаря. Опоив его колдовским напитком, Элейн проводит с ним ночь, но Ланселот, обнаружив обман наутро, гневается и даже угрожает убить свою соблазнительницу, на что она отвечает, что уже беременна Галахадом. На этом любовные обманы в отношении рыцаря не заканчиваются. В разных версиях легенды это разные женщины – Элейн из Корбеника и Элейн из Астолата, – которые часто отождествляются как первая Элейн. Вторая связь с Элейн тоже становится результатом обмана – пьяного Ланселота приводят в ее комнату после пира и говорят, что там спит Гвиневра, он входит к ней и остается, а когда подлог вновь вскрывается, рыцарь чуть ли не сходит с ума и выпрыгивает в окно.

Римский император Домициан. Италия, I в

Римский император I в. Домициан. Не красавчик, чтоб все с ума сходили, но просил называть себя господином и богом. Запомнился потомкам тем, что забеременевшая от него племянница умерла от неудачного аборта.

Дочь короля-рыбака Элейн из Корбеника совращает Ланселота. Будьте осторожны в любовных делах.

* * *

В среднеассирийских законах II тыс. до н. э. отмечаются важные нормы городской общины, некоторые из которых касаются и преступлений на сексуальной почве.

Соблазнение Ланселота. ок. 1401–1425. Национальная библиотека Франции

– Если человек поднял руку на замужнюю женщину и ее потискал (дословно «поступил как с ребенком», т. е., видимо, заигрывал и трогал ее), и его в этом обвинили и уличили, ему должно отрезать палец. А если он поцеловал ее, нужно притянуть его нижнюю губу к лезвию топора и отрезать ее.

– Если замужняя женщина шла по улице, и мужчина схватил ее и сказал ей: «Познаю-ка я тебя!» – то если она не согласилась, оборонялась, но он взял ее силой и познал ее, и его застигли на замужней женщине, либо же свидетели уличили его в том, что он познал эту женщину (насильно) – то его должно убить, а женщине наказания нет.

– Если человек познал замужнюю женщину, будь то в корчме, будь то на улице, ведая, что она замужняя женщина, то с познавшим ее должно поступить так же, как муж пожелает поступить со своей женой.

Соловей

В XI–XII вв. на Руси развернулась борьба между двумя типами матримониальных норм: экзогамной (запрещающей браки внутри семьи-рода-племени или иной группы) и эндогамной (разрешающей эти браки). Любопытно, что это противостояние отражено в былине об Илье Муромце, победившем Соловья-Разбойника.

Имя отрицательного персонажа не случайно содержит птичью часть. На это, к примеру, указывает Лотман. «Птичьим грехом» было принято называть любовные связи между близкими родственниками. Дом Соловья-Разбойника – гнездо, в котором такой грех процветает. Это раскрывается, когда богатырь спрашивает у побежденного: почему твои дети на единый лик? А Соловей отвечает: я дочь выращу, за сына замуж отдам, сына выращу – на дочери женю, чтоб Соловейкин род не переводился.

Отличная программа для эндогамной семьи. Ясно, почему богатырь из семьи крестьянина, представитель «нового строя», сторонник семьи экзогамной, воспринимает этот рассказ, как хвастовство грехом, и в сердцах убивает Соловья.

Танцы

Сэр Джон Мэлвилл был поставлен королевой Елизаветой в неловкое положение: та спросила у шотландского посла, более ли она справедлива, чем его королева. Мэлвилл отвечал, что «Елизавета самая прекрасная королева в Англии, а Мария – самая прекрасная в Шотландии». «Кто же из нас лучше танцует?» – продолжила Елизавета. Посол ответил, что королева Мария танцует не так высоко и свободно. Еще бы, учитывая болезненность Марии Стюарт, постоянную мышечную слабость и нервные приступы, удивительно, что ей вообще было до танцев.

На картине Елизавета исполняет старинный танец ла вольта со своим фаворитом Робертом Дадли в замке Пенсхерст

Подобную коллизию некоторые источники приписывают и венецианскому послу, может по ошибке, а может королева просто повторялась в своих причудах.

Тесть и теща

Королева Англии Александра Датская, супруга Эдуарда VII и русская императрица Мария Федоровна, супруга Александра III – родные сестры, дочери датского короля Кристиана IX и Луизы Гессен-Кассельской.

Королева Луиза Датская – сидит первой слева, дальше сидят будущая королева Александра Датская, императрица Мария Федоровна, кронпринцесса Луиза Датская и цесаревич Николай

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология