Париж с изнанки. Как приручить своенравный город

Вся роскошь этого бесконечного прихорашивания влияла не только на остальную Францию, но и на бо́льшую часть Европы, конечно, кроме пуританских стран, где самая обычная пряжка рассматривалась как искушение Сатаны.

Хотя Людовику и его преемникам удалось обанкротить Францию за время бессмысленных войн и неудачной колонизации, Париж сохранил свою великолепную швейную промышленность и становился все более популярным центром торговли для европейских аристократов. Любой, у кого были лишние деньги, мог найти портного, чтобы сшить такой костюм, о котором по возвращении домой говорил бы весь город.

Все это можно было бы назвать парижской haute couture, если бы не тот факт, что именно англичанин первым предложил идею и превратил портных из умельцев, потакавших капризам благородных клиентов, в настоящих «тиранов вкуса», которых сегодня называют styliste^[214]. Оправдавший свою фамилию

Чарльз Уорт^[215] родился в графстве Линкольншир в 1825 году и еще подростком уехал в Лондон подмастерьем к драпировщику. По большей части ему приходилось сидеть за конторскими книгами, но со временем у него развилась страсть к дизайну платья. Овладев мастерством, он тотчас уехал в Париж, где нанялся на работу к торговцу текстилем, который заодно продавал и готовую одежду. Здесь Уорт начал шить платья, которые потом получали призы на Всемирной выставке в Лондоне в 1851 году и Парижской выставке 1855 года. Вскоре у него было уже достаточно клиентов для открытия своей компании на улице де ля Пэ (Rue de la Paix) – новой шикарной улице, построенной на месте монастыря, разрушенного после революции.

Именно тогда, в 1858 году, Уорт разработал собственную модель бизнеса, которая и превратила Париж в столицу моды. В ее основе были три революционные концепции.

Обладая удивительной самоуверенностью, он стал пришивать к своим изделиям бирки «Уорт, улица де ля Пэ, 7», тем самым убедив всех, что его платья не просто одежда, а произведения искусства. Моделируя платья на реальных женщин, а не просто укутывая в них манекены, он показал своим потенциальным клиенткам, как потрясающе они могут выглядеть. И наконец, он проводил модные показы, диктуя дамам, что они будут носить в следующем сезоне.

О демократизации моды пока говорить не приходилось – платья шили вручную, по индивидуальному заказу для богатых clientes^[216], и в отделке преобладали очень дорогие материалы. Уорту удалось добиться того, что королевские особы сами приходили к нему в мастерскую, а не наоборот. Первой патронессой его магазина стала принцесса Меттерних, жена австрийского посла, следом за ней подтянулась ее подруга, императрица Евгения, жена Наполеона III. Вскоре в магазин на улице де ля Пэ перестали пускать простых клиентов, и за ним окончательно закрепилась репутация салона для высшей знати.

В 1868 году Уорт сыграл важную роль в создании парижского Синдиката высокой моды, а, как известно, французский syndicat создается один раз и навсегда. Вот почему все дома моды Парижа, от «Шанель» и «Диор» до «Ив-Сен Лоран» и других, следовали одной модели – создавали образ, пропитывали его парижским шиком и делали так, что люди начинали ему поклоняться.

Одним словом, Чарльз Уорт придумал не только haute couture, но и всю концепцию создания люксового бренда, и это был такой же вклад Парижа в историю века, как ноги Эйфелевой башни и танцовщиц канкана.

У французов есть привычка принижать заслуги иностранцев в изобретении того, с чем они сами опоздали, – взять ту же гильотину или багет^[217]. Тем не менее Чарльз Уорт стал исключением. Сегодня парижская индустрия haute couture полностью признает заслуги англичанина. В престижной Школе при Синдикате высокой моды, где учились будущие великие кутюрье Андре Курреж, Жан-Луи Шеррер и Ив-Сен Лоран, даже читают курс истории под названием La Mode depuis Worth («Мода со времен Уорта»). Не Людовика XIV или Шанель, а именно Уорта. Это ли не высшее признание?

Есть, правда, единственное пятнышко на этой сверкающей мантии, которое парижане поставили случайно. Им трудно произносить английский звук th, и они не могут поверить в то, что слово с or в середине должно рифмоваться с fl eur^[218] (произноситься как «флёр»). Короче, у них есть отвратительная привычка коверкать имя своего английского благодетеля, называя его Wart^[219].

Ich bin un parisien^[220]

Парижская мода, кажется, свихнулась. С одной стороны, мы привыкли считать «Шанель», «Диор», «Хлое», «Луи Вюиттон» и «Живанши» эталонами парижского шика. С другой – все эти Дома моды приглашают или приглашали иностранцев – Карла Лагерфельда, Джона Гальяно, Стеллу Маккартни, Марка Джейкобса, покойного Александра Маккуина – для создания или совершенствования пресловутого парижского стиля.