Паранойя. Почему мы?

– Что происхо… – начал было он, но заметив в моих руках тест, все понял. Вздохнул тяжело и, осторожно забрав его из моих рук, сел рядом и просто обнял меня, а я будто только и ждала этого, уткнулась ему в грудь и, разрыдавшись, обрушила на него свою боль, рассказав все, начиная с того момента, как мама вышла замуж и заканчивая сегодняшним днем. Витя слушал меня, как всегда, молча, просто гладил по голове, как маленькую и раскачивался со мной из стороны в сторону, но мне этого было достаточно, чтобы чувствовать его поддержку и сопереживание.

– Ты, наверное, считаешь, что у меня окончательно поехала крыша: говорю одно, делаю другое, хочу третьего? – спустя какое-то время спрашиваю, нарушая окутавшую нас тишину.

– Возможно, – соглашается он невозмутимо, отчего у меня вырывается смешок, он же продолжает. – Но пока ты не в психушке, у тебя еще есть шанс наладить свою жизнь и не повторять былых ошибок.

– Я ни в чем не вижу смысла.

– Думаешь, я видел, отсидев полжизни за решеткой? Ни семьи, ни друзей, ни образования, ни будущего. Можно было начать жалеть себя и спиться, а можно было пересилить. Я выбрал второе и, как видишь, сижу теперь на вилле с видом на средиземное море, на счету хорошая сумма денег и довольно воодушевляющие перспективы. Конечно, далеко не всем так везет, но в любом случае под лежачий камень вода не течет. Жизнь не всегда строиться на «хочу- не хочу», «есть смысл – нет смысла», иногда самые важные, переломные моменты зависят от упрямо-сказанного себе: «надо!». Перебори себя, Настя, и однажды это даст свои плоды. А дети… Всему свое время. Не стоит убиваться из-за вещей, которые ты не в силах изменить.

– Ты прав, но…

– Но? – отстранившись, заглядывает он мне в глаза. От его взгляда становиться неловко и стыдно за свои метания, но я все же признаюсь шепотом:

– Серёжа решит, что я все-таки выпила таблетку.

– И что? – давит Гридас. Я отвожу взгляд, понимая, что мой ответ не выдерживает никакой критики.

– Не знаю… – выдыхаю еле слышно. Витя с шумом втягивает воздух, но вместо заслуженного осуждения, мне прилетает спокойное:

– Ну вот, когда узнаешь, тогда и будешь переживать, а пока сцепи зубы, Настасья, и борись с собой, хотя бы ради того, чтобы твои и его жертвы не были напрасны.

Он хлопает меня по плечу и выходит из ванной. Я же, сглатываю подступившие слезы, признавая его правоту. Так и есть: если я не возьму себя в руки, обесценю все то, что потеряла и прожила. Но сказать – не сделать.

В Нью-Йорк спустя несколько дней я привожу все те же, огромные чемоданы проблем, боли и страхов. Роскошный пентхаус на пятьдесят седьмом этаже с видом на Гудзон, записанный на мое новое имя, не вызывает у меня должного отклика, как и счет на триста миллионов долларов. Нет, я, конечно, в шоке. То, что Сережа позаботиться о моем будущем я не сомневалась, но, чтобы настолько… Впрочем, это же Долгов.

Чувствую ли я какой-то дискомфорт? Считаю ли себя лицемеркой, бросив его, но пользуясь его деньгами?

Нет. Абсолютно нет. Как уже говорила, я не испытываю комплексов на тему самодостаточности и не пытаюсь никому доказать, что я salf-made woman, также, как не считаю, что Долгов мне что-то должен. Но у меня нет проблем с тем, чтобы принять его заботу, если он считает нужным ее оказать. Я у него ничего, никогда не просила, это исключительно его инициативы, которые меня ни к чему не обязывают, но в которых я очень даже нуждаюсь на данном этапе. Так зачем отказываться? Во имя чего?

Как говорила моя мама: доказывать, что ты «не такая» надо в начале отношений, а в конце мужчина уже все про тебя понял и по тому, сколько он готов оставить и можно судить, насколько ты была «не такой». Мама, конечно, не истина в первой инстанции, но здесь я с ней согласна, да и у меня с лихвой хватает других заморочек, чтобы еще грузиться на тему денег.

Первая неделя в Большом Яблоке проходит напряженно. Бешеный ритм и огромное количество вечно спешащих людей очень сильно выводят из равновесия и ошеломляют. После Монако с его размеренной, вальяжной жизнью влиться и попытаться приспособиться довольно непросто. Мои далекие мечты сейчас кажутся не такими уж привлекательными. Однако, кое – как я все же беру себя в руки и начинаю потихоньку выползать из раковины. Перво-наперво решаю заняться своим здоровьем и договариваюсь о встрече с психотерапевтом. К счастью, искать и думать, насколько доктор квалифицирован и компетентен, мне не приходиться. Сережа дал Гридасу номер специалиста, и я даже не сомневаюсь, что одного из лучших в своем деле.

Шикарный офис доктора Эстер Клифорд говорит сам за себя, да и цена за одну беседу тоже. Правда, когда вижу перед собой ухоженную блондинку лет тридцати пяти, похожую на Скарлетт Йохонсон, мне хочется развернуться и уйти.

– Я с ним не спала, Ева, – будто прочитав мои мысли, заявляет доктор Эстер вместо приветствия, зная, от кого у меня ее номер.

– Почему вы решили, что я подумала об этом? – смутившись, пытаюсь спасти положение, но, видимо, Эстер Клифорд не зря ест свой хлеб.