Паранойя. Почему мы?

Мне хватает секунды, чтобы понять, что речь о Долгове.

– Останови! – вскричав, подскакиваю с дивана, вызывая у Гевы недоумение, но мне плевать, как это выглядит со стороны.

Я моментально трезвею и забываю ни то, что о веселье, а обо всем, когда вижу на весь экран Сережино фото. Сердце ухает с размаху вниз и меня начинает колотить, как припадочную, стоит расслышать слова диктора:

– Тринадцатого сентября в центре Москвы был взорван Mercedes-Bens. В салоне сгоревшей после взрыва машины был обнаружен обезображенный труп. По данным судебно-криминалистической экспертизы он принадлежит известному бизнесмену, находившемуся в розыске, Долгову Сергею Эльдаровичу…

Там еще что-то говорят, но я не слышу, у меня звенит в ушах, будто по голове прилетело, а в следующее мгновение я, как подкошенная, падаю в обморок.

В себя прихожу уже в скорой. Ощущение, будто я отключилась всего на секунду, поэтому, заметив рядом взволнованного Гридаса, сразу же спрашиваю:

– Это ведь фейк? Просто, чтобы выехать из страны?

– Вероятней всего, – соглашается он тихо, но меня это ничуть не успокаивает. Я должна знать точно.

– Позвони ему! – требую отчаянно, хоть и знаю, что это глупо. Гридас тут же подтверждает мою мысль.

– Ты ведь знаешь, что нет никакого смысла.

Знаю. Но иначе просто не могу.

Витя, тяжело вздохнув, идет у меня на поводу и набирает заветный номер, но в ответ ожидаемо раздается стандартное и невыносимо безразличное: «Аппарат абонента выключен или находиться вне зоны действия сети».

Глаза обжигают слезы, а внутри все вверх дном. Хочется надеяться на лучшее и верить, что это такая многоходовочка, но Долгов не в песочнице куличике печет, поэтому…

Нет, даже думать не хочу! Он жив! С ним все хорошо. В конце концов, это же Долгов! Для него нет ничего невозможного.

Всхлипнув, отгоняю от себя дурные мысли. Витя, молча, хлопает меня по руке. Улыбнувшись сквозь слезы, киваю, повторяя про себя, будто мантру: «Все хорошо, он жив! Жив. Жив.»

Когда меня привозят в больницу, Гева уже там.

– Ева, милая, ты меня так напугала! Как ты? Как себя чувствуешь? У тебя что-то болит, я не успел тебя подхватить, – тараторит он с сумасшедшими глазами, пока меня везут на носилках в палату.

– Все нормально, просто перепила немного с непривычки…

– Малыш, я тебя умоляю, – закатывает он глаза, всем своим видом давая понять, что не поведётся на эту чушь. Конечно, я знаю, что ситуация очевидная, учитывая мою реакцию на новости, но я пока не готова обсуждать правду с кем бы то ни было, кроме Вити и моего психотерапевта. Впрочем, Гева тактично переключается на другую тему.

Пока проходит сбор анализов и общий осмотр, он развлекает меня разными смешными историями, и я ему безмерно благодарна за это, иначе утонула бы в болоте противоречивых мыслей. В одно мгновение я почти на тысячу процентов уверена, что Долгов блефует, в другое – закрадывается сомнение, и меня накрывает ужасом. Если с ним что-то случилось, я ведь жить не смогу.

Словно в ответ на столь громкое заявление, появляется врач, и моя жизнь снова переворачивается с ног на голову.

– Поздравляю, вы беременны, – озвучивают мне диагноз, который я, наверное, знала, просто никак не могла набраться смелости и подтвердить, точнее – не успела. На прием к врачу меня записали на начало будущей недели, а сегодня только суббота. В который раз убеждаюсь, что случайности не случайны.

От переизбытка чувств меня –таки прорывает, и я плачу. Прикладываю дрожащие ладони к животу и с улыбкой шепчу слова благодарности.

– Солнышко, мама тебе так рада! Так рада.  И папа тебя очень-очень хотел. Ты – самый желанный малыш на свете. Спасибо, что ты есть!

В свете обрушившихся новостей, пожалуй, это самое что ни на есть чудо, я не могу поверить, что мое желание сбылось. Радость так велика, что, когда Гридас с Гевой заходят в палату, сразу же объявляю:

– Я беременна!

Витя с широкой улыбкой быстро преодолевает разделяющее нас расстояние и, взяв меня за руку, крепко сжимает.

– Поздравляю, я искренне рад!

Несколько долгих секунд мы просто смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, прекрасно понимая все без слов. Правда, Геву наше невербальное общение наводит совершенно на другие мысли.

– Так, подождите! Вы что, вместе все-таки? – возмущенно уточняет он, переводя подозрительный взгляд с меня на Гридаса.

– О, Боже, нет, конечно! – покраснев, открещиваемся мы в один голос.

Вот уж кого-кого, а Гридаса я никак не могу представить у себя в постели. Не знаю, когда это произошло, но он прочно обосновался у меня в категории «родственное», на уровне мама-папа, поэтому связка – я, Витя, секс, – выглядела для меня противоестественно. И судя по тому, что я не чувствовала от Вити никаких флюидов, зато часто видела его заинтересованные взгляды в сторону миниатюрных блондиночек, для него тоже.

– Ну, слава богу! А то я бы не пережил потерю такого экземпляра, – разряжает Гева обстановку, театрально прикладывая ладонь к сердцу. Я смеюсь, а Витя, не сразу поняв, что за «экземпляр» имеется в виду, хмурится, сверля Геву недобрым взглядом. Но тот уже вернулся к тому, с чего начал.