Параллельный перевод. Герберт Уэст — реаниматор

This need for very fresh corpses had been West's moral undoing.	Нужда в безупречно свежих трупах и погубила Уэста.
They were hard to get, and one awful day he had secured his specimen while it was still alive and vigorous.	Достать их было негде, и он посягнул на жизнь здорового, полного сил человека.
A struggle, a needle, and a powerful alkaloid had transformed it to a very fresh corpse, and the experiment had succeeded for a brief and memorable moment; but West had emerged with a soul calloused and seared, and a hardened eye which sometimes glanced with a kind of hideous and calculating appraisal at men of especially sensitive brain and especially vigorous physique.	Борьба, шприц - и мощный алкалоид превратил беднягу в чрезвычайно свежий труп. Успех эксперимента был впечатляющим, но недолгим. Уэст вышел из него с опустошенной, огрубевшей душой и тяжелыми взглядом, который он, случалось, останавливал на особо крепких людях с особо чувствительным мозгом.
Toward the last I became acutely afraid of West, for he began to look at me that way.	Со временем я стал смертельно бояться Уэста: он точно так же начал поглядывать и на меня.
People did not seem to notice his glances, but they noticed my fear; and after his disappearance used that as a basis for some absurd suspicions.	Казалось, люди не замечали этих взглядов, однако заметили мой страх, который и послужил основанием для нелепейших подозрений после того, как Уэст исчез.
West, in reality, was more afraid than I; for his abominable pursuits entailed a life of furtiveness and dread of every shadow.	На самом деле Уэст боялся еще больше моего. Из-за своих омерзительных занятий он вынужден был вести жизнь затворника, опасаясь каждой тени.
Partly it was the police he feared; but sometimes his nervousness was deeper and more nebulous, touching on certain indescribable things into which he had injected a morbid life, and from which he had not seen that life depart.	Временами он боялся полиции, а временами испытывал подсознательный смутный страх перед жуткими созданиями, в которых он вдохнул болезненную жизнь, но не успел ее отобрать.
He usually finished his experiments with a revolver, but a few times he had not been quick enough.	Обычно Уэст завершал свои опыты выстрелом из пистолета, но в некоторых случаях оказался недостаточно расторопным.
There was that first specimen on whose rifled grave marks of clawing were later seen.	Первый наш подопытный оставил на своей могиле следы когтей.
There was also that Arkham professor's body which had done cannibal things before it had been captured and thrust unidentified into a madhouse cell at Sefton, where it beat the walls for sixteen years.	Профессор из Аркхема сделался людоедом, но был изловлен и заточен в сефтонский сумасшедший дом, где целых шестнадцать лет бился головой о стены.
Most of the other possibly surviving results were things less easy to speak of - for in later years West's scientific zeal had degenerated to an unhealthy and fantastic mania, and he had spent his chief skill in vitalising not entire human bodies but isolated parts of bodies, or parts joined to organic matter other than human.	О других, возможно, уцелевших объектах наших опытов говорить сложнее: в последние годы научные интересы Уэста выродились в нездоровую причудливую манию, и все свое незаурядное мастерство мой друг употреблял на оживление отдельных частей человеческого тела, которые он иногда присоединял к чужеродной органической ткани.
It had become fiendishly disgusting by the time he disappeared; many of the experiments could not even be hinted at in print.	Со временем страсть Уэста приняла совершенно уродливую форму, и о многих его экспериментах невозможно даже заикнуться в печати.