Читаем Параллельный перевод. Герберт Уэст — реаниматор полностью

There was no sound, but just then the electric lights went out and I saw outlined against some phosphorescence of the nether world a horde of silent toiling things which only insanity - or worse - could create.Стояла мертвая тишина. Электричество погасло, и в потустороннем свете я увидел толпу молчаливо бредущих существ, которых мог породить лишь воспаленный ум - или ад.
Their outlines were human, semi-human, fractionally human, and not human at all - the horde was grotesquely heterogeneous.Их очертания были человеческими, получеловеческими, отчасти человеческими и вовсе нечеловеческими - толпа была до безобразия разношерстной.
They were removing the stones quietly, one by one, from the centuried wall.Неторопливо, камень за камнем, они разбирали вековую стену.
And then, as the breach became large enough, they came out into the laboratory in single file; led by a talking thing with a beautiful head made of wax.Когда отверстие сделалось достаточно широким, они один за другим проникли в лабораторию. Во главе отряда шествовал военный с восковой головой.
A sort of mad-eyed monstrosity behind the leader seized on Herbert West.Сразу за ним - чудовище с безумными глазами, которое и схватило Герберта Уэста.
West did not resist or utter a sound.Уэст не сопротивлялся и не издал ни звука.
Then they all sprang at him and tore him to pieces before my eyes, bearing the fragments away into that subterranean vault of fabulous abominations.Тогда эти мерзкие твари накинулись на него и прямо у меня на глазах разорвали на куски, которые унесли с собой, в отвратительную подземную обитель.
West's head was carried off by the wax-headed leader, who wore a Canadian officer's uniform.Голову Уэста нес их предводитель с восковой головой и в форме канадского офицера.
As it disappeared I saw that the blue eyes behind the spectacles were hideously blazing with their first touch of frantic, visible emotion.Тогда я заметил, что в голубых глазах за стеклами очков впервые вспыхнуло неподдельное чувство.
Servants found me unconscious in the morning.Утром слуги нашли меня на полу без сознания.
West was gone.Уэст бесследно исчез.
The incinerator contained only unidentifiable ashes.В печи обнаружили золу неизвестного происхождения.
Detectives have questioned me, but what can I say?Меня допрашивали детективы, но что я мог им сказать?
The Sefton tragedy they will not connect with West; not that, nor the men with the box, whose existence they deny.Они не усматривают никакой связи между сефтонской трагедией и исчезновением Уэста. Не верят в существование людей, принесших ящик.
I told them of the vault, and they pointed to the unbroken plaster wall and laughed.Я рассказал им о подземном ходе, но они, смеясь, указали на неповрежденную оштукатуренную стену.
So I told them no more.Поэтому я не стал им больше ничего говорить.
They imply that I am either a madman or a murderer -probably I am mad.Они считают меня сумасшедшим или убийцей -возможно, я сошел с ума.
But I might not be mad if those accursed tomb-legions had not been so silent.Но виноваты в этом проклятые мертвецы, не проронившие ни звука.
Перейти на страницу:

Все книги серии Параллельный перевод

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки