Параллель

Ариэль пришла в себя только к утру, замерзшая, измотанная и опустошенная. Одежда промокла, тело знобило. Куртка, которую она так и не сняла, частично защитила от сырости, так что влагой пропитались только штаны и волосы, впрочем, теплее от этого не стало. Зато холод заставил быстро прийти в себя и начать двигаться. В первую очередь девушка заметила пропажу тел. Исчезли все: и трупы мутантов, и мертвые товарищи. Ариэль растерянно обошла дом, но ничего не нашла. Можно было бы подумать, что это она сама пришла сюда и уснула прямо на земле, а ее группа ждет в секретном доме у реки, только вот их вещи… Таинственный ночной гость каким-то образом убрал тела, но оружие и рюкзаки предпочел оставить на местах. Если это был сталкер, то какой-то очень странный. Любой на его месте забрал бы в первую очередь личные вещи, а на мертвых даже не взглянул бы. Сталкерша машинально, словно во сне, принялась осматривать содержимое рюкзаков. Делала это без особого желания, скорее потому, что так надо, ведь в другом случае этим вещам уготована незавидная участь. Пожитки Центнера не задержали надолго, хоть среди них и нашлось несколько странных предметов, вроде ножниц, нитки с иголкой, детской присыпки (зачем мужику может понадобиться присыпка?), но Ариэль взяла только большую зажигалку и старый мобильник. Она решила, что с его помощью можно как-то оповестить родственников – Центнер вроде говорил о семье. Из рюкзака Грача девушка вытащила сухие вещи, небольшой набор лекарств, нож с удобной деревянной ручкой и его смартфон. От прикосновения экран засветился, и на заставке появилось их совместное селфи, сделанное еще в салоне автобуса по пути в Зону: счастливая девушка с воздушным ореолом волос и улыбчивый смуглый парень. Ариэль почувствовала, что снова плачет. И почему этот старый пазик не сломался по дороге? Если бы она только знала… Но разве она не знала?

Сталкерша смахнула слезы и затолкала смарт подальше в карман. Рядом на земле притаился куцый пулемет Грача, теперь уже ничей. Оружие девушка почти не носила, полагаясь на прикрытие друзей, однако теперь без него никак. Калаш Блеска опустел, а патроны говнюк унес с собой, с дробовиком Центнера Ариэль вряд ли справится, и по всему остается только один вариант. Она осторожно подцепила черный ремень, словно ядовитую змею, и повесила на плечо. Сойдет. Затем вернулась к рюкзаку парня и забрала оттуда еще и патроны.

Ариэль снова осмотрела вещи и обдумала сделанное. Оставалось еще кое-что. Блеск, конечно, сбежал, но ничто не мешает ему вернуться. Пусть не сегодня, но завтра или через день он непременно наведается, хотя бы для того, чтобы забрать оружие, и, к своей удаче, обнаружит кучу вещей. Нет, такого счастья она ему не доставит. Кое-как связав рюкзаки вместе, девушка оттащила их подальше и столкнула в ближайшую канаву, заполненную стылой ливневой водой, а дробовик с АК забросила в кусты. Если трусливый засранец вернется и каким-то чудом обнаружит их, то пускай покопается в грязи. Подавив новый приступ рыданий, Ариэль добрела до дороги и не раздумывая взяла влево. С неба закапал мелкий дождик, неизменный спутник осени, но идущая по дороге сталкерша не стала надевать капюшон. На ближайшие несколько часов ее запас воли был исчерпан, как и способность о чем-либо думать.

Ниф-Ниф терпеть не мог дождь, сырость и слякоть, а еще ту часть осени, где эти три всадника его личного апокалипсиса встречались вместе и усложняли без того непростую жизнь. В этом году они прибыли почти на месяц раньше и привели с собой четвертого: частые дежурства. Нет, сами по себе ночные посиделки в караульной вышке сталкер любил: горячий чай или не менее горячие напитки иного характера, ароматное курево, приятный перекус, а если еще и в хорошей компании, да под увлекательную беседу, и все это на фоне непроглядной темноты за окном или шума ветра. Эх, любо-дорого! Увы, за последние две недели Ниф-Ниф кайфовал всего трижды – все остальные разы его высылали на обход с двумя новичками, дабы те не потерялись в глуши и быстрее привыкли к условиям ночной Зоны. Иногда вместо двоих выделяли одного, но сталкеру это погоды не делало. Ему мало что делало погоду, кроме самой погоды, а она была паршивой.