Парадигма

Дочь родового управителя, так ты теперь её называешь? Безымянная и забытая?

Нет. Конечно, он помнил, как её зовут, однако всячески старался даже в мыслях быть как бы в стороне, будто это и не с ним случилось, а с кем-то другим, далеким и чужим.

Имена приносят с собой боль и тоску.

А так у него есть возможность спокойно ворошить прошлое.

Релин допил вино, налил из нового кувшина себе еще, поднялся и, пошатываясь, принялся расхаживать по комнате.

Он обожал первую жену, возился с ней, как мальчик возится с цыпленком. Оберегал, задаривал подарками, защищал, носил на руках. Весь мир преобразился, наполнился яркими красками.

Именно тогда появилось стойкое ощущение, будто жизнь налаживается, а будущее обещает счастье и покой. Мечущаяся душа наконец обрела любовь.

Однако при родах его первая жена умерла вместе с младенцем.

Невероятное, нечеловеческое горе засосало в свою глубокую темную пучину. Релин запил и целыми сутками лежал на кровати, уставившись в одну точку. Рыдал, хотя мужчине и не пристало проливать слезы. Не мог выйти на улицу. То, что вообразил у себя в голове, вылепил из желаний в единый стройный план, вдруг разрушилось, не оставив ровным счетом ничего.

Тогда Хжаю удалось вытянуть его из омута тоски, правда, на это потребовалось несколько месяцев.

Отчасти помогли привезенные из Карадеша книги и свитки. В их семье только Релин с легкостью освоил иероглифы и новомодную тошатханскую азбуку — столь непривычную для многих, но обладающую необычайной красотой звучания. Ни отец, ни старший вообще не могли читать, а младший и мать понимали лишь основы.

Хжай наполнил комнату Релина знаниями со всего мира. Здесь были и «Божественные песни школ», и «Происхождение мира» Мератета Сутулого, и тяжелые для восприятия «Метаморфозы катастеризма», и «Схолии к божественным песням школ» Арисина Неизвестного, и «Явления», и «Предательство Джуумон» Агамерля.

Прекрасные книги.

Релин прикрыл глаза.

Спустя какое-то время, он смог оправиться от удара судьбы. Даже женился во второй раз — на привезенной Хжаем из Карадеша девушке из обедневшего рода Ястребов.

Девушке… Не называй её имя даже мысленно, не береди душу, иначе совсем утонешь в тоске. Пусть все твои спутницы останутся лишь случайными прохожими. Да, они этого не заслуживают, однако иначе окончательно сломаешься ты. Не будет ничего, даже осколков личности. Ты их всех любил, но это было так давно, в другой жизни. Годы берут свое, скоро тебе тридцать четыре — совсем уже старик.

Его вторая жена родила троих мертвых мальчиков, будто сами боги были против продолжения существования Львов.

Может, дело в нем, Релине?

Его семя слабо и проклято. Впрочем, ни старший, ни младший брат тоже так и не заимели детей. И это при их-то стремлении трахать всё, что движется!

А еще он не любил вторую жену. Не было того пламени страсти. Все его чувства будто остыли.

И потому, когда на город-сателлит напали нокронговцы, перерезали кучу людей и украли его жену — она в тот момент была за стенами и помогала собирать караван в Аккарат, — он не горевал долго. Конечно, отправил в погоню воинов, но враги быстро растворились в жаркой пустыне.

Его вторую спутницу жизни так и не нашли. Страшно представить, сколь мучительной была её смерть. Сколько грязных татуированных дикарей надругались над ней…

Релин выронил бокал из рук, тот со звоном ударился о каменный пол и расплескал большую часть содержимого.

Вино, багровое как кровь, растеклось лужей.

Жизнь — отвратительная сука. Нет ни смысла, ни целей. Всё бесполезно. Человек ничем не отличается от жука или бабочки. В конце пути их ждет только одно — смерть. Плоть разложится, станет прахом, удобрением для растений, кормом для червей. Существуя, ты можешь мечтать о великих завоеваниях, тешиться семьей или проводить время за чтением, наукой, сочинением стихов или писанием своих путешествий, однако рано или поздно придет понимание: всё тщетно и быстротечно.

Релин замер, пораженный одной мыслью: ведь есть выход.

Жакерас и его люди.

Если тот не врет и действительно сделает бессмертным?

Можно будет выйти из этого порочного круга жизни и смерти, воспарить над всем, забыть о вечных тревогах и уйти из дворца-башни… ради чего?

Цель этого?

Проклятие власти сменить на проклятие вечной жизни?

А если все-таки откроются новые перспективы?

Он отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, и подошел к столику с кувшином.

Самое время глотнуть еще вина.

* * *