Парадигма

Пот заливает лицо, челюсти стиснуты, зубы болезненно скрипят, мышцы сведены. Боль волнами скручивает тело, однако я не сдаюсь, копошусь в сознании чудовища. Вбираю в себя детали, образы мыслей, тайные иероглифы, позволяющие запечатать этот портал и в будущем использовать знания для колдовства.

Моя личность рассыпается, точно песчаная скульптура на ветру.

Но иного выхода нет.

Уже через столько изменений проходил — выдержу и в этот раз. Не будет Откровения!

Я усиливаю натиск, растворяясь в окружающем пространстве, отказываясь от своей самости.

Бог надрывает глотку в последнем яростном крике.

* * *

Стоило шагнуть через распахнутые врата дворца-крепости, как в глаза тут же ударил солнечный свет. Я зажмурился, выставил раскрытую ладонь перед лицом. Постоял немного, давая себе привыкнуть к ярким лучам. Вздохнул — глубоко, до предела, до боли в легких. Запахи горячего песка и собственного пота показались самыми прекрасными на свете. Абсолютная тишина после грохота портала-измерения оглушающая, давящая.

Чародеев нигде невидно, в темных коридорах ни разу с ними не столкнулся и даже не слышал — наверное, убежали.

Я огляделся. С высоты крепости простирающийся внизу мир кажется ненастоящим, игрушечным. Но вот только мои разрушения отнюдь не игрушечные: длинная каменная лестница чернеет подпалинами и глубокими кратерами, оставленными после магических ударов, древний город за стенами практически полностью разрушен — одни горы каменных обломков.

Из оцепенения меня вырвал знакомый голос:

— Учитель…

Я вздрогнул, увидел мальчишку в шаге от себя, всмотрелся в его лицо, пытаясь вспомнить, где же видел раньше и почему он здесь.

— Простите, учитель, — затараторил он, — я помню о вашем приказе, но не смог прятаться в горах после того, как услышал грохот, к тому же местность прочесывали колдуны, они едва не схватили меня, поэтому пришлось покинуть убежище. Я хотел помочь вам, долго всматривался в город, наблюдал, как маги насылали на вас чары, пытался себя отговорить от опрометчивого поступка, как вы и просили, но не смог, не смог, не смог! Я решил, что как только вы зайдете в крепость, буду поджидать вас на выходе, вам же наверняка потребуется помощь, ну, и вот…

От его нескончаемого потока слов разболелась голова. Я вскинул руку, спросил:

— У тебя нет бурдюка с водой, мальчик?

Тот нахмурился.

— Я Жакерас, учитель. Вы опять забыли меня?

Но просьбу выполнил — достал из наплечной холщовой сумки костяную флягу. Я протянул было руку, чтобы взять её, однако реальность подернулась рябью. Мальчик размылся, потерял свои очертания. Земля под моими ногами стала словно мягкая глина. Лестница, ведущая к стене, далекий город, голубоватое небо — всё закружилось передо мной. Затем вспыхнуло, на миг ослепило, навалилась полная тьма. Но не успел я и прийти в себя, как меня резко толкнуло вперед. Тело наполнилось свинцом, каждое движение сопровождается звоном. Я не сразу понял, что на мне доспехи. Меня окружают солдаты — много солдат. Их крепкие ноги в сандалиях поднимают в небеса клубы пыли.

— Вы сейчас в штаны от смеха наложите от одной веселой истории, — рассказывает паренек с небольшой бородкой. — Это случилось не со мной, а с моим приятелем, но обо всех подробностях я знаю, поэтому всё будет в деталях и интересно. Уж поверьте! В общем, сказ о любителе запихнуть свою палку в неподходящие отверстия, если вы понимаете, о чем я!

В сознании всплыло его имя — Хен. Так зовут парня.

От резкой смены обстановки я захохотал.

Глава пятая. Хара

Великий Карлаг, джунгли

Она смотрит на свои раскрытые ладони, вглядывается в переплетение линий жизни, как те сходятся под острыми углами, как некоторые из них перечеркивают другие. Уже запекшаяся кровь пачкает кожу, покрывает клинописью алых пятен. Неразгаданные послания. Священные молитвы, дарованные богами. Из вырезанных в деревянных стенах окон доносятся человеческие крики, лязг стали, хруст ветвей и истеричный гогот попугаев. За спиной хнычут дети, зовут её по имени, трясут. Мир порвался на лоскуты, как старый, никому ненужный балахон. Глядите, как торчат нити! И их уже никак не соединить, ничего не поможет…

Хара хохотнула.

То место на лбу, куда коснулся указательным пальцем клейменный, жжет кожу, тонкой острой иглой горит в черепе и мозгах. Изредка пульсирует, отчего смех сотрясает тело, подхватывает и уносит далеко-далеко. Но откуда-то из глубин сознания вырвался истошный крик, позвал её. Дура! Очнись! Нужно спасти остальных!

Хара силится вспомнить, почему так важно оторваться от созерцания своих ладоней и подняться. Пытается сконцентрировать мысли, но те разлетаются, как стайки испуганных воробьев. Хнычут за спиной дети, зовут её по имени, умоляют. Кто-то из них даже подошел к ней, стал трясти за плечи.

Она заливисто захохотала.