Парадигма

— Какой жестокий раб! — заявил самый высокий, с глазами-бельмами. — Убивает и своих, и чужих, не жалеет детей и женщин! Мы любим таких, у нас здесь для подобных есть особое местечко, где боль и страдание длятся вечность! Ну же, убери свое никчемное колдовство — долго ты все равно не сможешь держаться. Мы доберемся до тебя!

— Прощение нужно заслужить! — хихикнул мерзкий уродец с заляпанной слизью собачьей мордой. — Очисти душу, позволь нашим клыкам и зубам добраться до твоей гнили!

— Ты никчемный человечишка! Жалкий раб! Сдайся-сдайся-сдайся!..

Демоны разом замолкли; мои призрачные двойники, миниатюрные башни и шпили растворились сизым дымком, оставив лишь сладкий аромат пряностей. После криков, гогота и писков наступившая тишина показалась оглушающей.

Я сглотнул, выдохнул — медленно-медленно, борясь с желанием закричать, дрожа от предчувствия чего-то страшного. Лица коснулся холодный ветерок, отчего по коже побежали мурашки. Мышцы свело судорогой.

Твари отошли от меня, и тогда высоко во тьме вспыхнули две алые звезды. Их свет ударил по глазам, но взгляд я не отвел. Темнота будто бы попятилась, уступив место красноватому, больному сумраку. Впереди показались очертания циклопической, огромной фигуры, застилающей собой весь видимый горизонт. Её два пылающих глаза-звезды повернулись в мою сторону, пригвоздив меня к месту.

Шквал чужих эмоций обрушился с силой стихии — нечеловеческая ярость затопила сознание, проникая всё глубже и глубже в ядро души. В мои уши будто кто-то заорал, пришлось зажмуриться и резко замотать головой, стараясь не выпускать из рук заклинания. Крик прошиб меня насквозь, отозвался болью в груди, сжал ледовыми тисками сердце.

Весь мир — светящиеся камни под ногами, красноватая тьма вокруг, демоны — перестал существовать, сжался до пределов моего тела. Миллионы невидимых игл впились в меня, глаза обожгло изнутри, в глотку скользнуло что-то противное, мерзкое, склизкое, добралось до пищевода и яростным комком упало в желудок, где принялось рвать кишки.

Но я не издал ни звука, готовый к подобной ситуации. Боги всегда ведут себя одинаково — воплощаются в виде стихии или нечто невообразимого, ломают волю через физическую боль и, пока тебя крутит от нечеловеческих страданий, проникают в сознание, перестраивая там всё под себя. Когда в висках захолодело, когда черные щупальца чужой воли коснулись меня, когда в затылок словно вкрутили сверло, мой рассудок распался на осколки.

И вот тут моего непрошенного гостя ждал неприятный сюрприз — я давно уже не человек.

Нечто инородное в моем сознании принялось искать привычные образы, принципы и парадигмы строения мыслей, закопошилось в запутанной паутине памяти, попыталось притянуть к себе нити, ведущие к чувствам, но наткнулось лишь на хаос. Оно в замешательстве остановилось.

И тогда я перестал сдерживать свои заклинания — энергетические фигуры сорвались с пальцев, потоки силы радужно расцветили пространство вокруг меня, зашипел сам воздух.

Световые треугольники, эллипсы, квадраты и ромбы располосовали демонов, мгновенно оставили после себя лишь черное месиво плоти, устремились к богу. Суть моего колдовства была не в том, чтобы уничтожить всех врагов, а чтобы спрятать свою сущность, затенить свой истинный возраст и заарканить одного из Великих здешнего мира. И твари купились, не заметили подмены, пытаясь угрозами спровоцировать меня.

Потоки мощного света, вырывающиеся из моих рук, устремились к громадной твари. Раздался страшный рокот, затряслась сама земля. Два алых глаза-звезды подернулись дымкой, их поверхность заволокла черная паутина. Тьма в двух шагах от меня сгустилась, раскинулась бесчисленными щупальцами и принялась атаковать. Однако первые же удары разбились о защитный купол иероглифов.

Стараясь сосредоточиться на основной задаче, я стиснул зубы, сфокусировал взгляд, насколько это возможно, на боге. Нечто, ворвавшееся в мою голову, попыталось выскользнуть, убежать, но заклинания запечатали его.

Я захохотал — громогласно, сотрясаясь всем телом.

Быстро нарисовал кончиком указательного пальца знак-отмычку на лбу, и между мной и громадной тварью установилась прочная, нерушимая ментальная связь. Мы стали целым, общим разумом. Миллионы невидимых коготков впились в сознание бога, все преграды снесло одним легким заклинанием. Душераздирающий рев прокатился по красноватой тьме, поднял в воздух столбы пыли, невесть как возникшей здесь. Я ни на миг не ослабил хватку, вцепился в чужой разум.

Сотни неразборчивых образов обрушились на меня, перед глазами стремительно поплыли разноцветные кляксы, напоминающие разводы масла в воде. Взору не за что ухватиться — ни одной знакомой детали, ни одного знакомого силуэта. Водоворот ярких красок. Привычные звуки стали восприниматься иначе, наполнились новыми смыслами и тональностями. Даже мой смех преобразился, растянувшись в протяжный низкий гул.