Парадигма

— Позволь подойти к тебе, убери эти пульсирующие штуки — магия в этих священных местах запрещена! Неужели не понимаешь: волшебство здесь бесполезно. Ты можешь убить меня, спалить, превратить в прах, но я все равно буду жить.

— Проваливай туда, откуда вылез. Я закрываю это место. Больше у вас нет доступа к человеческим душам.

Высокая фигура приблизилась ко мне, спросила:

— Мне должно бояться гору костей и мяса? Бояться того, кто рожден от матери и чей удел — смерть? Бояться человека слабого духом, такого ничтожного, одинокого и заблудшего?

Я лишь хмыкнул в ответ.

Над головой раздался шелест кожистых крыльев; за существом мелькнули тени, на миг приобрели странные, изломанные силуэты — и пропали. Вдали ярко блеснуло, точно вспыхнула звезда, холодный белый свет на несколько мгновений озарил верхушки причудливых елей, скалистых гор и пирамид. Взгляд выхватил тысячи длиннолапых худых существ, порхающих в иллюзорных небесах.

Всё исчезло так же быстро, как и появилось, вновь погрузившись во тьму.

— Чародей, твое колдовство бесполезно, — сказала фигура. — Преклони колени, не будь глупцом. В конце концов, думай о выгоде! Боги столько могут тебе дать — твой ум даже не в силах представить. Ты будешь способен менять реальность, создавать всё, что пожелаешь! Деньги, воинов, замки, чудовищ. Станешь властелином мира!

— Ты повторяешься.

От меня не ускользнуло, как чудовище приблизилось ко мне еще на шаг.

— Мы ведь можем сменить милость на гнев, раб. И тогда ты познаешь нереальную боль. По кускам разрежем тебя, выпотрошим и сожрем кишки прямо на твоих глазах! Я уже предвкушаю, как твоя теплая плоть усладит мой рот, как кровь утолит жажду! М-м-м, вкусно. — Фигура причмокнула, облизала кончиком длинного языка пальцы и когти. — Кожистый мой, еще не поздно принять наш дар.

— Придумай что-нибудь получше. Такими угрозами испугаешь разве только подростка.

Я, стараясь сделать это незаметно, усилил заклинания, пальцами начертил в воздухе иероглифы-шифры, наложил несколько слоев защиты на энергетические фигуры. Пусть урод только даст повод — мало ему не покажется.

Воздух вокруг меня зазвенел от переполняющей силы, начал подрагивать как от всполохов огня.

Фигура выросла надо мной, раздалась в плечах, заслоняя собой темноту. В её поблескивающих огромных бельмах отражаюсь я — испуганный, нервный, слабый. В них можно утонуть, пропасть, исчезнуть; они тянут меня к себе; в ушах раздаются едва слышные приглашающие шепотки: хватит сопротивляться, сдайся, прими новую сущность, стань другим — лучше, умнее, быстрее. Отринь человеческое…

Я с трудом, но все же опустил взгляд на освещенные плиты подо мной. Морок ослабел.

— Ты сделал свой выбор, — сказала фигура и скрипуче расхохоталась. — Пощады от нас не жди — мы предупреждали. Уговоры закончились. Раб, я заглянул в тебя и увидел… неужели ты настолько жалок? Так много страстей — так мало сил. И ты рискнул сунуться сюда? Твои татуированные помощники не дадут нужной энергии здесь. Ты обречен.

Чудовище щелкнуло пальцами.

Запахло жженным металлом; из мрака в нескольких локтях от нас появился призрак — по началу зыбкий, нечеткий, распадающийся на облачка. А потому я не сразу узнал себя — по крайней мере, таким был когда-то. Юноша, становящийся мужчиной. С длинными волосами и тонкими чертами лица. С взором, полным амбиций.

Призрак приобрел ясные формы, теперь на нем без труда можно разглядеть просторную белую робу, украшенную вышитой вязью символов аккаратской школы магии, вот уже несколько тысячелетий лежащей в руинах. Моя молодая копия беззвучно смеется, рассказывает невидимому собеседнику что-то очень забавное, судя по всему. Над вытянутыми вверх ладонями крутятся колдовские знаки.

— Этот юноша на тебя похож, — сказала фигура вкрадчивым голосом. — Хотя постой… Это же ты и есть, хе-хе-хе. Какой ты статный. Девчонки, наверное, бегали за тобой, колдун? Сложно поверить, что сейчас ты так сильно изменился. От былой красоты ничего не осталось — только шрамы.

— Ты зря теряешь время.

— У нас его очень много, раб, поверь. Бесконечность! Поэтому давай узнаем, что произойдет дальше.

Он вновь щелкнул пальцами. Рядом с моей призрачной копией из тьмы соткались дымчатые фигуры, приобрели четкие, явственные формы. Одна из них, девушка с короткими волосами в большой робе, делает пассы руками, держит перед собой колдовской знак. Её губы крепко сжаты, бровки нахмурены, лоб рассекает одна большая морщина, немигающий взгляд сосредоточен только на деле.

Другие же фигуры, покрытые синеватыми татуировками, сидят на коленях в глубокой медитации, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону. С их губ срываются редкие искры, медленно кружатся, танцуют в воздухе и, затухая, падают на пол.