Парадигма

Вор послушно прикрыл миниатюрного золотого Ифоотру полой хламиды.

— Посохи уже прознали? — задал вопрос бывший капитан и принялся покусывать нижнюю губу.

— Практически сразу, — ответил Вор. Его голос показался хриплым и уставшим. — Я успел вовремя слинять — никто меня не засек. Но шум поднялся знатный.

— Ну, удачи им, — сказал Мирт. — Двадцать тысяч человек — попробуй найди. Пусть даже в задницу царю заглянут.

Хен тяжело вздохнул.

— И что будем делать? — спросил он. — Выкинем, пока не поздно? Или спрячем в Яле? Только соображать надо быстро. Лично мое мнение такое: уходим куда подальше отсюда, бросаем фигурку в грязь и забываем, как страшный сон. Молимся, чтобы Посохи не засекли и не уловили нашу ауру — или что у них там?

Рыжий покачал головой.

— Проблемки есть, — сказал. — Я с такими магическими штуками дело имел: они испускают особую ауру, метки останутся на всех, кто к ним прикасался. Поэтому даже если мы сейчас выкинем фигурку — это нам не поможет. И уж тем более её нельзя оставлять. Но ауру можно полностью загасить.

— И как же? — бросил капитан, зло зыркая на Вора. — И ведь нельзя свалить всю вину на этого остолопа — нас всех перережут!

И это правда, подумал Хен. В армии действует совершенно идиотский закон: если провинился один солдат, то отвечает весь отряд, который делит с ним шатер и еду. И с магами шутки плохи: за кражу у них, за драку с любым, кто носит золотой посох, и уж тем более за убийство чародея наказание одно — смерть.

Получается, Вор их всех подставил. Вопрос лишь в том, намеренно ли?

— Надо закопать фигурку под кустом розмарина, — заявил Рыжий. — Можно, конечно, спрятать в шкатулку из слоновьей кости… есть у кого-нибудь такая? Нет? Так я и думал. Тогда решение очевидно. Розмарин поглощает магическую ауру, впитывает её в себя — ни один колдун не найдет. Поэтому нам крупно повезло. Предлагаю действовать по обычной схеме: расползаемся цепочкой, один несет ворованное, другой прикрывает и отвлекает, третий — сменяет по необходимости, остальные на подхвате. Первым фигурку возьму я, Хен — рядом со мной. Поняли?

Все закивали.

— Допустим, у нас всё получается, — сказал Мирт, — и мы закопаем золотого Ифоотру. Дальше что?

— Не о том щас думаешь, капитан, — ответил Рыжий. — До этих «что» еще дожить надо. Проколемся сейчас — и свернут нам шеи. И это в лучшем случае, могут чего и похуже сотворить. Например, жидкого серебра в рот нальют или кожу живьем снимут да барабан сделают.

Он спрятал фигурку в огромном рукаве рубахи, развернулся и размеренным шагом пошел к кострам других отрядов.

Хен поспешил за ним.

Остальные разбрелись в разных направлениях.

Пока ничего не предвещает беды: воины сидят возле костров, ужинают, разговаривают или чистят клинки. Прислонившись головой о воткнутое в землю копье, засыпает дозорный в черном доспехе — за их работой никто не следит. Откуда-то издалека доносится недовольное ржанье лошадей.

Всё как обычно, всё спокойно — по крайней мере, пока. Никаких тебе колдунов.

Позевывая, Рыжий потянулся, хрустнул шеей — при этом как бы невзначай оценил обстановку — и зашагал в сторону больших шатров ветеранов. Ни его походка, ни выражение лица — ничего не выдает волнение. Хен же с трудом подавил нервную дрожь в пальцах. Кажется, будто его сердце стучит невероятно громко, весь лагерь должен слышать, однако на него никто не обращает внимания.

Все заняты своим делами: едят, рассказывают друг другу веселые байки, спят или рубятся в кости. Возле груженного всяческим скарбом мула безногий нищий вымаливает у лекаря бронзовые монетки. Тот уже начинает злиться, размахивает руками и шлет калеку куда подальше. Возле раскладного деревянного столика сидят на мешках с зерном два шогрий-капитана и играют в шаматху. Один из них — одноглазый мужик с длинными густыми усами — нахмурен, кулаком подпирает подбородок, раздумывая над очередным ходом, второй же, наоборот, весел и легкомысленен, с широкой улыбкой что-то рассказывает.

Возле большой пустой повозки стоит маг…

Внутри всё замерло, желудок свело от боли, а горло стиснул невидимый обруч.

Хен отвернулся, стараясь не пялиться в открытую.

Почесал зад.

Рыжий дошел уже до дальних больших шатров, поэтому надо поспешить за ним.

В одном из поворотов со скучающим видом пьет из костяной фляги воду Мирт — и следит за обстановкой.

Быстрее-быстрее-быстрее!

— Эй, Болтун! — позвал его знакомый тунолар, сидящий на мешке в окружении своих. — Ты очень вовремя! Расскажи нам какую-нибудь веселую историю! Скука совсем замучила! Ну, про сбежавший мохнатый член колдуна, дракона-мужеложца или мою любимую — про тетку с пятью сиськами!

— С тремя! — буркнул солдат рядом с ним.

— Да какая разница?

Хен приклеил на лицо привычную усталую улыбку и сказал:

— Не, ребят, не сегодня! Что-то пучит меня, к лекарю вот иду. Может, даст траву какую пожевать.

— Эх! Жаль! Но ты вообще прав! На войне чаще всего мрут от поноса, чем от ран! Поэтому наш великий царь таскает с собой целую орду врачевателей да пичкает нас горькими листьями назгула! Ладно! Удачи тебе! Не хворай!