Парадигма

Осознание медленно растворяет туман ярости в его глазах. Дыхание учащенно, позволяет чужим рукам поднять себя с мужика. С майора, вызывающе усмехнувшегося разбитыми губами.

А дальше… какой-то ужас. Стоим на крыльце, он прижимает меня к себе, положив подбородок на макушку, курит почти беспрерывно. Ему что-то говорят, что-то пытаются объяснить, я не вслушиваюсь, чувствуя только быстрые удары его сердца. Выходит Олег, прикусывает губу и отрицательно мотает головой. Саша зло сплевывает, выбрасывает сигарету и сжимает меня сильнее, до боли.

Подъехавшая машина патруля. Зорин сует мне телефон и велит позвонить Антону и все объяснить. Сказать что его повезут в центральный отдел. Садится в машину, ухмыльнувшись, что-то говорит полицейским и те почему-то смеются.

Дрожащими пальцами вызов Антону, краткое сбивчивое объяснение. Просит подождать, говорит, что заберет меня, что поедем вместе. Просит не волноваться. Абсурдная просьба какая-то.

Пять минут, выкуренная сигарета и сигналящий на подъездной дороге белый Патрол.

Антон напряжен, не перестает с разговаривать по телефону. Подъезжаем к отделу, а там уже три человека у входа ждут. Антон просит меня подождать на крыльце и с двумя заходит внутрь. Прошу сигарету у мужчины, оставшегося со мной, Он хмыкает и подкуривает мне, потому что мои дрожащие пальцы никак не могли справиться с зажигалкой. Дверь открывается, Антон манит пальцем. На неверных ногах за ним, через дежурную, прямо по коридору, пару поворотов и вижу Зорина. Сидящего на металлическом стуле и пристегнутого кистью к его ручке.

— О какие люди! — фыркает он, кивая Антону. — Привет, Ольга Дмитриевна, давно не виделись! Как жизнь?

Падаю рядом с этим идиотом, откровенно ржущим над моим перекошенным лицом и в неверии качаю головой, не зная, то ли ударить его, то ли впиться в улыбающиеся губы.

— Думала тебя в обезьяннике закроют… — бормочу я, покорно позволяя себя притянуть к нему и прикрывая глаза.

— Да ага, щас. Не хочу я туда. — Фыркает мне в висок и переводит взгляд на Антона, севшего рядом со мной и роящегося в телефоне. — Что скажешь, мил человек?

— Решают. Твое счастье, что Ливанова они терпеть не могут, и бабло поможет решить вопрос с корпоративной этикой. Мишаня там танцует с ними. Тимура подтянул. На входе в качестве тяжелой артиллерии Краснов ждет. — Антон мрачно смотрит на прыснувшего Зорина. — Пиздец ты наворотил. Я столько народу еще в жизни не подтягивал. Столько и такого народу. — Закатывает глаза, когда Зорин снова насмешливо фыркает и интересуется, — Зорин, вот чего ты радуешься, ты мне скажи?

— Я Ливанову морду набил, чем не повод. — Хохотнул Саша, разваливаясь на кресле и положив мне голову на плечо. — Хороший сегодня день. Великое событие, буду каждый год его отмечать.

Антон хохотнул встал и прислонился плечом к стене, роясь в телефоне и периодически глядя вглубь коридора не поворачиваясь к нам. Я вздохнула, думая, как я во все это ввязалась, а главное зачем. И застыла, потому что ладонь Зорина очень медленно, с нажимом поползла от моего колена в верх, сдвигая ткань платья. Я возмущенно посмотрела в полуприкрытые зелено-карие глаза, на дне которых плескался смех и зачинающиещиеся тени томления. Он вообще, что ли, ненормальный?

— Саша, нет! — тревожно шепчу я, пытаясь спихнуть его руку и опасливо глядя в спину его адвоката. — Да убери ты лапы свои загребущие!

— Это так забавно, когда ты орешь шепотом, — насмешливо и едва слышно отвечает он, — да ну расслабьтесь, Ольга Дмитриевна, — и глумливо добавляет, — я не причиню вам вреда.

Я против воли прыснула и взглядом указала на потолок, где была вмонтирована камера.

— А они не работают.

— Откуда ты знаешь? — вот его идиотизм однозначно заразен. Только что меня трясло, теперь я задумалась над его посягательствами.

— Я так думаю. — Я аж обомлела глядя на этого неадекватного. Он усмехнулся и громко спросил, — Тох, камеры пишут?

— Здесь нет. — Лениво отозвался тот.

— Тогда не поворачивайся, — посоветовал ему Саша и дернул меня на себя, пытаясь впиться поцелуем, но я успешно отпираюсь.

— Да вы охренели! — Антон аж подпрыгнул от возмущения, но не повернулся, — Зорин, блядь, мне может на стреме еще постоять?!

— Постой. — Подумав, соглашается Саша, которого мое испуганное сопротивление невероятно веселило. — А лучше иди у них ключи спизди, у меня уже рука затекла.

— Зорин, блять… — гневно шипит адвокат, похоже, испытывая еще большее возмущение, чем я, потому что не мог повернуться, не зная на какой мы там стадии непотребства, но и уйти не мог, потому что вдруг нас кто-то спалит. — Зорин, я с тебя тройной тариф сниму!.. Немедленно, блять, прекратите! Зорин, я не хочу!..

— Да тебе никто и не предлагает, — Саша насмешливо смотрит в спину Антона, и отпуская мою руку довольно заключает, глядя мне в глаза, — я впервые вижу, что он паникует.

Я прикрываю глаза рукой и прикусываю губу, убито качая головой. Саша смеется и ерошит мне волосы, я вяло отмахиваюсь.