Парадигма

«Сжигая под собой мосты, в этом сюжете оказались только я и ты» — слова трека льются под кожей, ударяют в голову, дарят иллюзорный привкус карамели на языке. Иду в полумрак полупустого ресторана. Глаза закрываются, шаг замедляется в середине пересекаемого танцпола.

Медленно затяжка, до предела возможностей. Дым в крови. По венам. В голову. Позволяя упоительным ритмам отравлять кровь пополам с никотином. Протяжно выдыхаю дым, плавно поднимаю руки, чтобы позволить пальцам утонуть в волосах.

На губах улыбка от чувства опьянения. Наконец-то. Тело покачивается в такт, сквозь закрытые веки пробиваются блики софитов. Пальцы по волосам, медленно и плавно скользят ниже, слегка задев лицо. Правая рука, с сигаретой, замирает у губ. Вторая подушечками пальцев по шее вниз, к ключицам, огибает грудь, вниз по животу и по бедрам…

Мелодия все льется по сузившимся сосудам вместе с мраком, задушенным отчаянием, желанием отречься от этого долбанного мира.

Кружит голову — подчиняюсь, все так же не открывая глаз, поворачиваюсь резко, смазывая остроту плавным движением головы, плеч, рук. Снова краткий вдох дыма сквозь фильтр — снова позволяю мелодии управлять телом. Позволяю излишнюю свободу проявляющейся в выразительном скользящем нажиме ладони на своем бедре.

«Вдыхая этот серый дым… Давай сегодня останемся одни».

Мрак в голове и теле становится покорнее, а мне уже не нужен контроль. Плевать я на него хотела. Хочу снова тяжести музыки по венам, хочу пьянящих теней в голове, заставляющего меня двигаться так свободно Первый свободный вдох словно расправляет легкие, даря ощущение полной оторванности от реальности.

«Давай не будем начинать с тобой все это заново, сначала. Давай не будем вспоминать с тобой. Все окончательно достало».

Сигарету на пол. Дым во мне шепчет в унисон с алкоголем и этого достаточно.

Пальцы снова в волосы, ладонью медленно по лицу. На губах останавливаюсь, надавливаю кончиками, так, как делал он… Саша.

«You make me mad. And I fell in love».

Открываю глаза и мгновенно встречаюсь взглядом с его глазами, влекущими и темными в полумраке зала. Он сидит на стуле в нескольких метрах от меня. Сидит обманчиво расслабленно и спокойно. Только глаза, черные в скудном освещении, затягивают, запускают электрические импульсы в тяжесть мрака поющего в крови.

Шепчу снова в унисон припеву, двигаюсь мягче, плавнее, и… не могу отвести от него взгляда. Тону в его глазах. Накрывает с головой, вонзается в душу, отпечатывается в памяти ощущением дикой необходимости ему, истомой, наслаждением, приглашением и откровенной демонстрацией, что я танцую только для него — все в его глазах.

Его губы размыкаются, обращая мой взгляд к ним.

Встает и идет ко мне. Мое тело горит, накаленное импульсами от одного его вида, присутствия, взгляда не отпускающее мое танцующее тело. Хочу.

Хочу его. Хочу его руки. Хочу прижаться спиной к его груди, откинуть голову ему на плечо, прикрыть глаза, отдать ему инициативу. Всю и полностью. Позволить подсказывать моему телу, как двигаться. Хочу переплетения наших пальцев, хочу движения его руки закладывающей мою ладонь за его шею. Хочу ощутить скольжение его ладони на своем теле.

Гляжу в его глаза и говорю — хочу быть слабой рядом с тобой. Впервые хочу чтобы кто-то решал за меня. Хочу чувствовать тебя. Хочу. Тебя.

Читает все это и его шаг шире, тверже, стремительнее. Обещает все исполнить одним темным взглядом. Плавно, в такт мелодии протягиваю руку и прикусываю губу до трезвящей боли — мне сложно сдерживать дерущие, бьющие удары за грудиной, которые уже не успокаивает ни музыка по венам, ни выпитый алкоголь и выкуренная сигарета. Успокоить может лишь тепло его пальцев, его дыхание на моей коже, его тело рядом с моим. Успокоить меня может только он.

Пожалуйста, быстрее, ты нужен мне. Очень нужен.

Он почти уже в зоне досягаемости, когда я чувствую чужие прикосновения. Вроде бы покровительственные, но вызывающие только чувство омерзения, потому что вот так, тесно прижиматься грудью к моей спине и скользить пальцами по ребрам до середины живота мог только Зорин. Я этого хотела, а он это обещал. Он, и никого другого я не потреплю.

Еще прежде, чем я успела с возмущением оттолкнуть чужие руки и тело, рядом появился Саша. Который, мгновенно побелев, отстранил от меня постороннего. Отстранил сильным и резким ударом, просвистевшим над моим плечом в тело чужака, вмешавшегося в наш мир.

Невольно отступаю, глядя как грубо, жестко и с силой Зорин бьет мужчину, который так его раздражал весь вечер. Который знал это, видел, и спровоцировал, коснувшись меня, когда я так хотела чтобы рядом со мной был Зорин.

Их начинают разнимать, но бесполезно. Зорин словно озверел. Лицо дикое, животное, исказившееся до неузнаваемости непередаваемой ненавистью. Он даже на Игоря так не смотрел.

— Саш!.. Саша, блядь! Все! — Мои колени врезаются в пол рядом с ним. — Прекращай! Слышишь?! Все! — мне не приходилось прикладывать никогда в жизни столько усилий чтобы просто поднять его лицо и заставить смотреть на себя. — Хватит… Все. Слышишь?..