Палиндром

И тут возникает даже не вопрос: «Куда уж лучше?», – а спрашивается: Каким образом, он мог бы стать лучшим президентом? Если только не клонированием. И тогда получается, что столь невероятные и фантастические мысли генерала Гилмора по поводу клонирования президента, не такие уж и пустые.

И, пожалуй, хорошо, что все вокруг так увлечены торгами, и не замечают за президентом возможностей для таких мыслей, – никому не приходит в голову мысль посмотреть в сторону президента, который, как всем кажется, не испытывает такого сильного волнения от торгов (а зря), – а то бы они с ещё большим остервенением принялись бороться за лот.

Хотя кажется, куда уж больше, чем того сделал правитель крохотного, но высокотехнологического государства «Собака-ком», Тутаиси или кратко Тутси (он только ещё к чёрту не пошёл закладывать свою душу – просто он последователь Вуду и не верит во всяких чертей, а так бы он и у него всё заложил), от которого только и успевали поступать депеши в виде бегающего туда-сюда его переводчика Матути (по совместительству родственника и доверенного лица правителя Тутси – страна то крошечная и в ней все друг друга знают и находятся в полуродственных отношениях), к ещё одному финансовому центру силы, главе совета директоров самой влиятельной банковской группы, мистеру Моргану. В банке которого, ещё пять минут назад, пока правитель Тутаиси не поднял ставку, хранились все финансовые активы этой крошечной по некоторым меркам страны. И сейчас, судя по плачевному состоянию лица переводчика правителя Тутси, Матути, вновь посланного к каменному лицу Моргана, то на этот раз они бы хотели заручиться от него дополнительной финансовой поддержкой и открыть у него кредитную линию, с беспроцентным льготным периодом.

На что мистер Морган, кажется и бровью не ведёт и только ещё больше в глазах переводчика каменеет (это мистер Морган так размышляет). При этом на аукционной площадке не ждут решений мистера Моргана, и Капута уже дошёл до того, что сделал уже второй шаг к всеобщей мечте. – Ставка принца Небабы, два! – А такое слышать и видеть для правителя Тутаиси и его родственника переводчика, Матути, крайне терзающее бледно и нестерпимо больно, отчего последнего начинает уже нервно потрясывать на месте в ожидании ответа мистера Моргана. И понятно, что мистер Морган, как и всякий кровопийца и капиталистическая акула, специально доводил до кульминации нетерпение этих ничтожных просильцев на хлеб. И когда они, так сказать, дозрели, он озвучивает им цену кредита.

– Двадцать четыре часа. – Холодным голосом озвучивает свои условия мистер Морган. Что не сразу понимается родственником-переводчиком правителя Тутси, Матути, и он, в своём умопомрачении решается на дерзость – он переспрашивает всемогущего банкира. – Что значит двадцать четыре часа? – На что мистер Морган имел полнейшее право вытереть свои ноги об эту никчёмную сущность, которая столь недалека, что не видит, что у неё делается под носом, и что ей говорят такие могущественные люди. Но мистер Морган сегодня несколько не в себе и в нём даже чувствуется поветрие к человечности, и он, не отдавливает своего собеседника грозным взглядом и куда ни шло, ботинком его ногу, а он в первый и последний раз, естественно по его внутренней тарификации, делает голосовой повтор, включающий в себя до ума разума доводящую юридическую консультацию.

– Беспроцентный срок возврата отпущенных вам мною средств, истекает через двадцать четыре часа. Берёте? – посмотрев на такого безнадёжного клиента, задался вопросом мистер Морган. И, конечно, родственник-переводчик ни в каком вправе не имеет полномочий принимать такие судьбоносные решения, даже если сам правитель дал ему карт-бланш на их принятие. И ему прежде всего следует посоветоваться хотя бы с тем же правителем Тутси. Но дело в том, что Капута уже собирается сделать последний, третий шаг в торгах, где в победителях, судя по всему, окажется принц Небаба, от одного только самонадеянного вида этого «победителя», уже становится до того тошно и противно, – да и правитель Тутси так невыносимо требовательно смотрит на своего родственника-переводчика, – что последний (переводчик) не выдерживает и даёт своё согласие на сделку.