Палиндром

На что следует закрепляющий сделку кивок мистера Моргана при двух свидетелях и правитель Тутси, узрев всё это, к потрясению и потере лица принца Небабы, уже приготовившегося взойти на свой новый трон, бьёт его ставку и тем самым роняет того к себе под ноги. А такая потерянность с принцем, случилась скорее потому, что принц Небаба почему-то уже всё за всех решил, посчитав, что дело в шляпе, раз самый его опасный соперник, всё, повержен (не нужно объяснять, что в этих торгах участвовали не только они одни, а просто так вышло, что принц Небаба и правитель Тутси, оказались самыми заметными и безбашенными фигурами среди всех участников торгов – так яростно они друг друга перебивали; и не только ставками). И видимо то, что удача была так недостижимо близко, как раз и ввергло его в умственный ступор, из которого он уже выйти и не смог. На это обстоятельство также очень сильно повлияло и то, что к полной неожиданности принца, его кредитная линия, после того как Брумберг незаметно заметил, что мистер Морган почесал свой нос, была вдруг им заблокирована.

– Произошёл технический сбой в банковской системе и до конца торгов кредитная линия не будет работать. – Таким образом послал послов принца от себя подальше Брумберг, чем оборвал уверенность в завтрашнем дне у свиты принца, да и у самого принца, рассчитывающих для себя ещё как следует отдохнуть и дополнительно потратиться во время своего пребывания здесь в гостях.

– Мистер Морган, вас можно поздравить с вашей самой удачной сделкой. Вы за всего лишь фигуральные бусы, в виде стула, скупили на корню целую страну. – Тихо, практически в самое ухо мистера Моргана сказал сэр Рейнджер, протягивая ему для рукопожатия свою руку. И мистера Моргана, до этого момента выглядящего как сама невозмутимость, стоило ему только пожать руку сэра Рейнджера, вдруг как ударом тока пробирает всего изнутри, и он как будто просыпается от этой своей спячки наяву. Где он только сейчас, как в первый раз увидел всё окружающее вокруг и в том числе стоящего напротив него сэра Рейнджера. Что заставляет его внимательно приглядеться ко всему вокруг и к сэру Рейнджеру, и со всем своим вниманием ответить на это обращение к себе со стороны сэра Рейнджера.

– Меня всегда интересовал один вопрос. – С глубокомысленным видом (а люди, которые только что вышли из спячки, всегда так выглядят, ведь они буквально совсем недавно пребывали в этих глубоких недрах себя), исподлобья посматривая на сэра Рейнджера, заговорил мистер Морган. – Кто всё-таки более невежественен, тот, кто радуется бусам или тот, кто счастлив оттого, что сумел так ловко надуть этих аборигенов, обменяв бусы, этот кусок стекла, на куда как более существенные богатства. – Мистер Морган со всем своим вопросительным вниманием посмотрел на растерявшегося сэра Рейнджера, который явно не ожидал такого услышать от мистера Моргана.

Между тем, пока сэр Рейнджер собирается с мыслями, Капута начинает делать последний, третий шаг к окончанию аукциона. – Ставка господина Тутаиси, раз! – оглушает звуком своего голоса банкетный зал Капута. – Ставка господина Тутаиси, два! – как приговор звучат эти слова Капуты, заставляя бешено колотиться сердца его поверженных соперников, нищебродов, чьё благоразумие после яростной внутренней борьбы всё же взяло над ними вверх. Но вот что это им стоило, то это невозможно выразить в словах. Хотя по их потерянным лицам можно было сделать косвенные выводы насчёт их душевных мук, в которых они сейчас пребывали (а ведь кого-то по прибытию к себе на родину, ждут совсем не душевные муки – палач Мафусаил всегда физически прямолинеен).

И вот когда мистер Капута приступил к оглашению последнего, третьего раз, которое результирует эти торги, а сэр Рейнджер всё также находится в некотором умственном недомогании, после такого вопросительного заявления мистера Моргана, вдруг мистер Морган, передёрнувшись, так странно взбадривается, – как будто он опять просыпается от долгой спячки, которая на этот раз происходила поверх всего остального, в самом его бодрствовании, – что сэр Рейнджер, на мгновение замерев в одном не сдвигаемом положении, от переполнившего его страха всесторонне глупеет. Но это дело сэра Рейнджера, тогда как Капута, огласив: «Ставка господина Тутаиси, два!», – встал в ту самую представительную позу, с которой подводят итог торгам, а мистер Морган, как это всё видит своим немигающими глазами сэр Рейнджер, став бледным как смерть, потянулся рукой к чему-то там на столе.