Палиндром

– Всё верно. – Отвечает Мюллер, внимательным взглядом окинув стоящих вокруг господ, ища среди них может быть несогласного с этим утверждением Шиллинга. Но вроде бы никто не собирается оспаривать очевидность, и Мюллер, вернувшись к Шиллингу, многозначительно спрашивает его. – И? – И хотя этот вопрос Мюллера не мудрено понять, всё же можно было и поделикатней, и более развёрнуто задать этот вопрос. А то слыша такие вопросы из уст всего лишь прокурора к вице-президенту, невольно возникают другие вопросы, как например: «А часом вице-президент не находится в ещё одной ранге, например, человека подозреваемого в растрате бюджетных средств и утечек конфиденциальной информации?». – О чём видимо прекрасно осведомлён один лишь прокурор Мюллер, и оттого он так себя запанибратски с вице-президентом ведёт.

И, наверное, Шиллинг спросил бы с Мюллера за эту его вопросительную иносказательность, не спеши он так с разгадкой этих часов – за спиной вон сколько конкурентов, в желании первыми раскрыть загадку этих часов.

Но опять у Шиллинга и всех остальных участников этой викторины ничего толком не выходит. Хотя на этот раз они очень старались, раз за разом ведя в уме некие расчёты и сверяя время на нарисованных часах с тем временем, на которое указывали их часы на руках и на телефонах. Но видимо то, что они спешили, сказалось на них и они опять ни к чему толковому не пришли. И тогда опять в дело включается Мюллера, задавая наводящий вопрос.

– Вице-президент. – Официально обращается к Шиллингу Мюллер, чем ещё больше его пугая, чем когда никак его не называя. – А не напомните мне, на какой срок отложено заседание рабочего комитета? – спрашивает Мюллер. Шиллинг в свою очередь внимательно смотрит на Мюллера, выискивая в нём какой-то подвох. Но там вроде его нет или Мюллер отличный притворщик. И Шиллинг с некоторой неуверенностью, мало ли что, вдруг он не совсем точен в памяти, даёт ответ. – Кажется на неделю. – Сказал Шиллинг, специально употребив кажественную характеристику для своего определения точного времени. Отчего оно становится уже не таким точным. Но при этом формально придраться не к чему. И можно, так сказать, злоупотреблять доверием.

И опять этот Мюллер себе позволяет. – И? – уставившись на Шиллинга, спрашивает его Мюллер. И на этот раз, Шиллинг готов взорваться от такой бестактности Мюллера. И он бы взорвался, если бы не пришедшее ему на ум время начала заседания комитета, которое в точности совпадало со временем на нарисованных часах. Ну а появившегося на лице Шиллинга понимания, вполне достаточно для Мюллера, а до других ему дела нет. И Мюллер подытоживает результат этого размышления.

– На один вопрос ответ нашли. – Сказал Мюллер. – Из чего проистекает ответ на следующий вопрос. Что они хотят добиться от… – Мюллер делает осмысленную паузу и уже напрямую обратившись к Шиллингу, спрашивает его. – А вот и третий вопрос. К кому конкретно обращено это их послание. И если мы это узнаем, то мы многое чего узнаем. – Уж очень туманно сказал Мюллер, сопроводив это своё загадочное послание не менее загадочным взглядом на стоящих вокруг господ.

И понятно, что первым не выдержал Шиллинг, кого как он считал, всё это напрямую касалось. – Господин Мюллер, извольте объясниться, как понимать эти ваши слова.

– Давайте искать ответы, а объясняться будем потом. – Перенаправив своё внимание на рисунок, Мюллер не дал шанса Шиллингу получить более осмысленный ответ на свой вопрос. А повторяться он не собирался, да и времени совсем не было – Мюллер вслед за собой увлёк всех к рисунку. И на этот раз поиск увенчался успехом раньше, чем Шиллинг успел присоединиться ко всем.

– Нашёл! – вдруг воскликнул пан Паника.

– Что нашёл? – с недовольным видом спросил этого поспешного пана Шиллинг.

– Яйцо. – Пан Паника, конечно, иногда умеет шутить и удивлять, но не настолько же, как сейчас он всех удивил своим ответом. Отчего Шиллинг даже растерялся и задался неразумным вопросом. – Чьё? – На что пан Паника показывает, что он вроде бы как не шутит – он со всем своим вниманием приглядевшись к рисунку, с долей смущения и неуверенности в лице (он вдруг понял, как это всё двусмысленно прозвучало, и теперь все люди вокруг, чьи головы забиты одними испорченностями, сообразно им и думают насчёт того, что он отыскал на рисунке) говорит. – Вроде как ваше, мистер вице-президент. – А рисунок, надо отдать должное графическому мастерству сэра Рейнджера, был так испещрён штрихами изображённых образов, что не всегда было легко уловить, где заканчивается один и начинается другой объект внимания и рисования сэра Рейнджера.

Ну а такого ответа от пана Паника, да и от кого другого, Шиллинг уж точно не ожидал услышать. А как услышал, то в один потерял в бледности своё лицо. Правда он сдержался от истеричных нот в своём голосе и только прохрипев, спросил пана Панику. – Вы в этом уверены, пан Паника?