Палиндром

– Качай не качай своей головой, мне всё равно не будет тошней, чем при виде твой глупой физиономии, – так и сказал я ему, и по своей не осмотрительности добавил то, что и позволило вначале догадаться Томпсону, а затем Мирбусу о том, кто может мне помочь сместить капитана, – а вот когда мой человек свиснет и на его свист сбежится вся корабельная команда, то посмотрим, что ты вытошнишь из себя, когда тебя подвесят вверх ногами на рее.

И генерал Томпсон, как мне в тот момент показалось, внял голосу разума и пригласил меня в каюту обсудить будущее моего капитанства. И пока я там, так сказать, располагал собой, этот коварнейший из генералов, по внутренней связи сообщил о моих намерениях кому следует, там, наверху, и судьба боцмана была предрешена. В чём я вскоре и убедился, поднявшись вместе с генералом Томпсоном на верхнюю палубу, чтобы подышать свежим воздухом и освежиться в бассейне. Где на моих глазах и разыгралась вся эта трагедия с боцманом, которого в демонстративных целях, чтобы наглядно указать мне и всем остальным, что бывает с теми, кто только попытается о себе подумать больше, чем на то разрешает капитан, вначале вывели из себя, а затем уже из строя, неизвестным психотропным средством. В результате чего боцман Роджер потерял человеческое обличие, а вместе с ним и сознание, для приведения в которое он вскоре и был отправлен под наблюдение Кубрика в лазарет.

И что интересно, так это то, что уж больно быстро среагировали на это специальные службы под руководством судового врача Кубрика. Как будто они обо всём этом заранее знали. Что и навело меня на мысль о спланированной операции под руководством Кубрика. Ну а стоило мне посмотреть на генерала Томпсона, так у меня все сомнения на этот счёт тут же развеялись. Этот Томпсон даже не скрывал, как он не удивлён случившимся. И он не особенно скрывая свои чувства, прямо с каким-то воинственным злорадством смотрел на всё происходящее. И когда одно неизвестное мне лицо оказалось таким невероятным способом сбито стулом с ног, то генерал Томпсон даже подпрыгнул от радости от такой точности попадания этого метательного снаряда.