Палиндром

И боцман Роджер, о ком я в первую очередь подумал, как о втором центре силы на корабле, – в его подчинении находятся все нижние чины корабельной команды, которые уже по факту своего подчинения испытывают недовольство старшими чинами, – теперь находится в корабельном лазарете, под круглосуточным наблюдением верных псов врачебного режима Кубрика, санитаров, куда и муха не пролетит без на то позволения Кубрика. И надежд на то, что он скоро оттуда выйдет, никаких. Ну а тот, кого поставят на его боцманское место, пока он не пообтёрся и не заслужил доверия у команды, будет в рот заглядывать капитану.

Но что меня тревожит, так это непонимание того, как капитан смог так быстро узнать о моих планах вовлечения боцмана в свою сферу влияния. Ведь я же ни с кем об этом говорил… Или же говорил?

Вот чёрт! Генерал Томпсон, вот я с кем последним говорил. Правда, я не использовал при разговоре с ним прямых упоминаний тех людей из корабельной команды, кто мог бы создать оппозицию капитану Мирбусу. Я всего лишь сказал. – Генерал, вам пора определиться. Вы со мной, представителем всего самого светлого и прогрессивного, или с ними подонками, кто тебя завтра за семь сребреников мне и продаст?

А этот негодяй Томпсон, ещё смеет думать над этим моим предложением. И не просто так лицом, а основательно почесав затылок рукой. А как подумал, так своим вопросом заставил меня подумать над тем, а в своём ли он уме.

– А почему семь, а не тридцать сребреников? – вот так прямо в лицо спрашивает меня этот беззастенчиво жадный генерал. И что спрашивается, я должен ему ответить на эту его нахрапистую жадность. Что у меня для него, Иуды, нет тридцати сребреников, и что у меня кроме завалявшихся в подкладке костюма семи сребреников больше нет. А за безналичный расчёт он и думать не будет менять сторону. В общем, пришлось прибегнуть к другому типу убеждения, угрозам. Мол, смотри генерал, как бы потом не пришлось грызть локти, за неимением ничего другого съестного, когда люди дальновидные из числа корабельные команды, займут правильную сторону и свергнут диктаторский режим капитана Мирбуса.

Ну и чтобы генерал Томпсон перестал в недоверии качать головой, пытаясь меня переубедить или закачать в качке, мне пришлось косвенно указать на то лицо из числа корабельной команды, на счёт которого у меня были свои планы.