Паладин душ

Или, учитывая обстоятельства, все хорошо, несколько это возможно. Она пристально посмотрела на него. Часы, проведенные без сна, болезнь, насланная магами, требование от него того, чем он не обладал, заметно сказались на нем. Кровавый ритуал на северной башне измучил его окончательно. Его бог, подумала она, поставил его душу слишком близко к прорыву, доводя его практически до срыва, хотя сам служитель едва ли понимал это. Богам несказанно повезло, что они направили на исполнение Своего задания в Порфорс двух таких мулов… Неужели ди Кэйбон – их вторая палочка-выручалочка?

Пятеро богов, а можно ли помолиться о том, чтобы ее бремя перешло к нему? Осознание этого потрясло Исту, и она моргнула, чтобы очистить помутневшее зрение. У нее было отвратительное ощущение, что ответ – да. Да. Да! Пусть ответственность за все беды перейдет к другому, не к ней, не снова к ней…

Если только не считать того, что шансы ди Кэйбона выжить, не говоря уже об успехе, еще меньше, чем у нее. Она подавила отчаянное желание броситься на служителя, умоляя занять ее место. Нет.

Я заплатила за это место. Его цена не оставила от меня ничего. Я не отдам его никому.

– Выше нос, ди Кэйбон, или идите прочь, – сердито побормотал Иллвин. – Твои слезы ей только мешают.

Ди Кэйбон снова сглотнул, беря себя в руки.

– Простите. Простите. Мне так жаль, что мои ошибки привели вас сюда, рейна. Мне не нужно было присваивать себе руководство вашим паломничеством. Это было слишком самонадеянно.

– Ну все же, если бы не вы, богам пришлось бы заставлять совершать ошибки кого-то еще. – Еще кого-то, кто свернул бы с дороги. – Если вы хотите помочь мне, то останьтесь в живых и будьте очевидцем. Так или иначе, вашему Ордену необходимо знать всю правду об этом.

Он энергично закивал, а потом вдруг застыл, как будто бы факт освобождения от обязанностей оказалось осознать сложнее, чем думал. Он поклонился и отступил назад, нахмурив брови.

Иллвин снял меч и передал его Гораму.

– Сохрани это до моего возвращения. Не вижу смысла вручать отцовский клинок Сордсо как подарок, если только этот меч сам не станет смыслом.

Горам склонил голову и попытался изобразить решимость, но вместо этого его черты отразили муку.

Иста обняла Лисе, которая, покосившись на ди Кэйбона, умудрилась не расплакаться. А потом Иллвин повел Рейну в темноту, к проходу под башней. Дверь распахнулась к свету, солдат крякнул и бросил сверху нечто, что упало с глухим стуком, а потом посторонился, позволяя им двоим пройти.

Загадочным предметом оказалась узкая доска, которую он перебросил через глубокую расщелину под стенами замка. Иллвин замер, и Иста решила, что он, скорее всего, вспомнив, какие беды обрушились на Порифорс вчера, задумался, а не догадался ли какой-нибудь подлец заколдовать этот самодельный мостик. Он быстро взглянул на нее, ободряюще улыбнулся через плечо и решительно ступил на доску. Та опасно прогнулась в середине, но все-таки выдержала.

Иста посмотрела на джоконское посольство, расположившееся напротив ворот в ожидании сдающихся. Десяток всадников – в основном солдаты – и три офицера. Князя Сордсо Иста узнала сразу же. Офицер-переводчик беспокойно стоял рядом. Другой офицер, тяжеловооруженный, затянутый в кожаные доспехи, с бронзовой кожей и серо-бронзовыми волосами, тоже оказался магом-рабом, Иста видела, как фиолетовое пламя демона заполняло его тело. Так же как и от Сордсо, от его живота в сторону стоящих в отдалении зеленых палаток тянулась крученая лента света.

Прикованным полосой света оказался и другой всадник, а точнее, всадница: женщина в дамском седле, по рокнарскому обычаю, боком сидела позади слуги на обитом мягким материалом сидении, располагавшемся на крупе коня; ее ноги изящно упирались в специальную подставку. На колдунье было платье со шлейфом, какие принято носить при дворе, голову украшала широкополая шляпа, завязанная темно-зелеными лентами под подбородком. Женщина была младше Джоэн, но не отличалась ни молодостью, ни красотой. Она пристально наблюдала за Истой.

Иста последовала за Иллвином, не сводя глаз с его лица, чтобы не смотреть на дно расселины, словно специально подчеркнутое скалами и блеском битого стекла. Сандалии Каттилары скользили под влажными ступнями. Иллвин потянулся, крепко схватил ее за руку и вытащил ее на твердую, пыльную землю. Доску тотчас же убрали, втащили в боковую дверь, которую сразу же захлопнули.