Паладин душ

– Пусть они так считают. Думаю, настоящее значение этого им не разгадать. Нужно поторопиться. Завяжи, пожалуйста, ленты на спине потуже.

Лисе подчинилась, стянув ей изящную талию. Иста надела платье, встряхнула широкими рукавами и сколола ткань под грудью серебряной аметистовой траурной брошью. Значение этой фамильной ценности, с тех пор как она вступила во владение ею, изменилось раз десять. Все старые беды, которые она символизировала до этого, полностью исчезли прошлой ночью. Теперь Иста носила ее, предаваясь горькой скорби о Эрисе и о тех, кто отправился с ним. В этот час все в ней должно быть по-новому.

– Теперь волосы, – сказала она, усаживаясь на скамеечку. – Главное – быстро и аккуратно. Не хочу быть похожей на безумную, повалявшуюся под забором, или на стог сена после удара молнией. – Она улыбнулась, вспомнив. – Заплети их в косу.

Лисе напряженно сглотнула и начала расчесывать пряди. И произнесла в четвертый, а то и в пятый раз после того, как они спустились в башни:

– Мне очень хочется, чтобы вы взяли меня с собой.

– Нет, – с сожалением ответила Иста. – В обычной ситуации безопаснее быть служанкой ценного заложника, чем оставаться в рассыпающейся на глазах крепости, вот-вот готовой сдаться. Но если мне не удастся сделать то, что я намереваюсь сделать, Джоэн сделает из тебя пищу для демонов, заберет себе твой разум, воспоминания и отвагу. Или заменит тобой магов-рабов, которых Эрис убил прошлой ночью, и приставит ко мне не как служанку, а как стражника. А то устроит еще что похуже.

Если Исте удастся… она понятия не имела, что случится потом. Святые не менее восприимчивы к оружию, чем маги, как доказала ее предшественница из Раумы.

– А что может быть хуже? – длинные движения расческой прекратились. – Думаете, она уже поработила Фойкса и его медвежонка?

– Через час я это узнаю.

Что может быть хуже, если Лисе попадет в руки Джоэн, – вдруг пришло в голову Исте. Это будет совершенный, жуткий союз двух сердец: скормить Лисе медведю Фойкса и позволить чувствам Фойкса свести его с ума от ужаса и печали, когда их души воссоединятся… Потом она задумалась, чей ум чернее и изощреннее: Джоэн, чтобы сделать такое, или ее собственный, чтобы подумать так о Джоэн. Похоже, я все же не очень-то приятный человек.

Это хорошо.

– Тут есть несколько белых лент. Вплести их?

– Да, пожалуйста. – Сзади послышался знакомый приятный шорох заплетаемой косы. – Если у тебя будет шанс, я хочу, чтобы ты сбежала. Это теперь твой первостепенный долг передо мной, мой курьер. Донести все то, что произошло здесь, несмотря на то что тебя могут счесть сумасшедшей. Лорд ди Кэсерил поверит тебе. Доберись до него любой ценой.

Из-за спины не доносилось ни звука.

– Скажи «обещаю, рейна», – твердо приказала Иста. Непродолжительное упрямое молчание, а потом шопот:

– Обещаю, рейна.

– Хорошо.

Лисе туго затянула последний узел, Иста поднялась. Белые шелковые туфельки леди Каттилары Исте не подошли, но Лисе опустилась на колени и завязала у рейны на щиколотках ленты прелестных белых сандалий, которые оказались впору.

Лисе провела ее через внешнюю спальню и открыла ведущую на галерею дверь, через порог которой Иста перешагнула.

Снаружи лорд Иллвин опирался на стену, скрестив руки на груди. Судя по всему, он тоже отыскал чашку воды, чтобы умыться, и несмотря на то, что воняло от него все равно знатно, на ладонях и на свежевыбритом лице не было пятен грязи и крови. Одет он был в цвета придворного траура, в легкие ткани, подходящие для северного лета: черные сапоги, черные льняные штаны, черная туника без рукавов, отделанная тонкими лавандовыми полосами, фиолетовый парчовый пояс с черными кистями, перехватывающий талию. День стоял жаркий, и он отказался от лавандового плаща, который Горам, беспокойно топчущийся рядом, держал, перекинув через руку. Грум собрал волосы хозяина в элегантную прическу из кос, как в первый, раз, когда она увидела его; морозно-черная коса, спускавшаяся на спину, была перетянута лавандовым шнурком. При виде Исты Иллвин выпрямился и отвесил ей принятый при дворе поклон, только усеченную его версию, потому что, как догадывалась она, полную ему мешала исполнить слабость, вызванная потерей крови.

– Что это? – с подозрением спросила она.

– Уж не думал, что ты так медленно соображаешь, милая рейна. А на что это похоже?

– Ты со мной не пойдешь. – Он улыбнулся ей:

– То, что Порифорс, отдавая в плен вдовствующую рейну Шалиона-Ибры, не предоставляет ей сопровождающего, весьма превратно отразится на чести Порифорса.

– А я что говорила, – проворчала Лисе.

– Но теперь крепостью командуешь ты, – запротестовала Иста. – Тебе ни в коем случае нельзя покидать ее.