Паладин душ

Женщина подъехала ближе. Но как только Иста подняла глаза, чтобы встретить ее взгляд, демонский свет внутри колдуньи стал меркнуть, и скоро Иста видела только кожу и одежду. Осталось только выражение лица, а цвета души исчезли. У Исты перехватило дыхание, и она снова посмотрела на Сордсо. Теперь он был обычным золотоволосым молодым человеком верхом на гарцующем черном коне. Никто из магов больше не вскидывал руки, прикрываясь от божественного сияния Исты, демоны внутри них больше не сжимались при виде нее – она сама не видела демонов внутри них.

У меня украли внутренне зрение. Я слепа.

Не хватало чего-то еще. Давление бога, которое сзади подталкивало ее вперед, словно во сне, с самого кровавого рассвета на северной башне, тоже пропало. Теперь за спиной висела лишь тишина. Бесконечно пустая, лишь мгновение назад бывшая бесконечно полной. Иста судорожно пыталась сообразить, когда в последний момент она ощущала руки бога у себя на плечах. Она была уверена, что Он был с ней в парадном дворе, где она разговаривала с ди Кэйбоном. Она думала, что Он с ней, ступая на доску, переброшенную через расщелину.

Но когда я оступилась Его со мной уже не было.

Бесполезное обычное зрение затуманилось от ужаса и утраты. Она едва могла дышать, как будто бы ее грудь туго стянули крепкими веревками. Что я сделала не так?

– Кто это? – спросил Сордсо, указывая на Иллвина. Маг с бронзовой кожей направил коня к князю и удивленно посмотрел на Иллвина, который холодно взглянул на него в ответ.

– Думаю, это сьер Иллвин ди Арбанос собственной персоной, ваша светлость. Незаконный брат лорда Эриса, бич наших пограничных земель.

Светлые брови Сордсо поползли вверх:

– Новый командир Порифорса! Спроси его, где другая женщина, – он сделал знак переводчику.

Офицер подъехал к Иллвину:

– Эй, ди Арбанос! По соглашению вы должны были привести вдовствующую Рейну и дочь марча Оби, – сказал он на ибранском. – Где леди Каттилара ди Льютес?

Иллвин отвесил ему легкий, ироничный поклон. Глаза его были льдисто-черными.

– Она вместе с мужем. Когда прошлой ночью, глядя с башни, она почувствовала, что он погиб, то бросилась с парапета и передала свою скорбь скалам. Теперь она лежит и ждет, пока ее похоронят, если вы уйдете, как обещали, а мы сможем добраться до кладбища. Вместо нее пришел я, заодно я буду слугой и хранителем рейны Исты. Увидев однажды вашу армию и весьма сомнительную дисциплину, рейна не захотела приводить с собой горничных.

Брови переводчика сошлись на переносице не только от услышанного завуалированного оскорбления. Он повторил новость для Сордсо и всех остальных. Колдунья подтолкнула своего всадника, заставляя подъехать ближе.

– Это правда? – спросила она.

– Тогда ищите сами то, что вам нужно, – сказал Иллвин. – Думаю, отсюда Сордсо смог бы распознать то, что осталось от его сестры Юмеру, если бы она все еще была… ну, жива не совсем подходящее слово, не так ли? Если бы она все еще была внутри леди Каттилары, скрывающейся за этими стенами.

Переводчик подпрыгнул в седле, удивившись то ли тому, что Иллвин сказал, то ли тому, на каком языке это было сказано, – Иста не была уверена. Сордсо, офицер с бронзовой кожей и колдунья хором повернули голову к Порифорсу, выражение на их лицах было напряженное и одновременно отсутствующее.

– Ничего, – выдохнул Сордсо через секунду, – Он пропал. Колдунья покосилась на Иллвина:

– Этот тип слишком много знает.

– Моя бедная невестка умерла, а до существа, которое вы потеряли, вам не добраться, – сказал Иллвин. – Может, покончим на этом?

По кивку князя двое солдат спешились. Сначала они обыскали пояс и сапоги Иллвина на предмет спрятанных ножей; он стерпел прикосновения их рук с видом скучающего недовольства. Его длинное тело напряглось, когда один из солдат подошел к Исте, и расслабилось немного только тогда, когда мужчина опустился на колени перед ее белоснежной юбкой:

– Вам нужно снять обувь, – обратился к ней переводчик. – Вы отправитесь к августейшей Матери босиком и без головного убора, как подобает женщине низкого звания и еретичке-квинтарианке.

Иллвин вздернул подбородок и сжал челюсти. Что бы ему не хотелось сейчас сказать, сжатые зубы не позволили словам вырваться. Забавный ход, – подумала Иста, – они не стали требовать у Иллвина снять сапоги. Это неравенство лишь подчеркнуло его неспособность защитить ее.

Горячие руки мужчины схватили ленты, столь недавно завязанные Лисе вокруг щиколоток Исты. Она стояла не шевелясь, не сопротивляясь. Он снял с нее сандалии и отбросил их в сторону. Затем поднялся на ноги, отступил и снова влез на коня.