Отец моего врага

— Нет, — он убрал руку, переплетая наши пальцы. — Так не пойдет. Я хочу видеть тебя, Оля. Хочу видеть ту женщину, которую трахаю, — резкое уверенное движение, и он оказался во мне. Стенки плотно сжимали член, инородное и новое чувство не было ужасным, скорее непонятным. Сильная, резкая минутная боль сменилась жжением, пульсацией между ног. Слезы против воли хлынули из глаз. Увидев это, Прохор Германович наклонился к моему лицу, губами собирая соленую влагу. — Я хочу видеть лицо женщины, которая свела меня с ума еще в первый день работы в вузе… Которую я хотел с каждым днем все сильнее и сильнее.

— ЧТО?! — ахнула я, даже слезы высохли. Внимательно заглянув в глаза ректору, я пыталась осознать то, что он сказал: мужчина заметил меня еще в первый день работы?! Так давно???

— Сегодня я осознал, — сжав в кулак мою шею, он качнул бедрами вперед, делая первый толчок, и я перестала дышать, — что никогда и никого не полюблю, кроме тебя. Ты мой нонсенс, Персик. Мой гребанный криптонит!

— Мне стоит переживать, что вы фанат Супермена? — иронично изогнув бровь, я хотела рассмеяться, но стон зазвенел в комнате эхом. Новый толчок, кровать скрипнула, ударяясь об стену с грохотом.

— Тебе стоит переживать, но не об этом, — толчок, еще толчок. Снова, снова и снова… Его взгляд прожигал меня, выпивал… Каждый новый удар становился все приятнее, на грани невыносимого. Я умирала внутри сладкой томительной смертью, растворялась в желании! — А о том, что я помешался на тебе и думать ни о чем больше не могу.

— ЧЕРТ! — вырвалось откуда-то из недр моей души, когда его член начал входить в меня еще резче, еще чаще…

— Если кто-то и будет трахать тебя, то только я, — прорычал он мне на ухо, будто угрожая. Тело мурашками покрылось, голова закружилась. — Поняла меня?!

Кровать проминалась под давлением мужчины, под силой его желания. Капли пота стекали по груди ректора, смешиваясь с моим запахом на животе. Это был аромат безумного секса, от которого ехала крыша!

— Ты только моя, — прорычал он, и сердце мое остановилось, а незнакомое напряжение стало слишком невыносимым. До безумия! Я затряслась в сокрушительном оргазме, оглушая комнату криком. Член внутри меня стал больше, ректор задрожал, делая последний резкий толчок. Перекатившись рядом, он откинул в сторону лежащую подо мной подушку. Вжав меня в свое тело, ректор коснулся губами кожи шеи: — Как тебе твой первый раз?

Я все еще не могла прийти в себя. И даже ноющее чувство между ног совсем не мешало эйфории и бабочкам в животе. Хватая губами воздух, я пыталась подобрать слова, но так и не смогла. Только Прохор Германович зачем-то встал с места, утаскивая меня за собой на руках:

— Идем, Персик.

Я не успела спросить «куда?», как ректор ногой открыл дверь в ванную комнату, распахнул створки душа и поставил меня внутрь.

— Каждый день об этом думал, — мечтательно рыкнул он мне в шею, намыливая губкой. Особенно тщательно в местах интимных. Уперевшись каменным стояком мне в ягодицы, он застонал: — Черт! Жаль, что сегодня больше нельзя.

— Вам… — шлепок по заднице и я, закашлявшись, исправилась: — Тебе не хватило?

— Вообще нет, — измученно признался мужчина, трепая кончиком носа мои мокрые от теплой воды волосы.

Прохор Германович вжимал меня в стеклянную панель грудью, когда я не глядя накрыла его снова стоящий колом член ладонью, изучающе очертив его пальцами.

— Все это время у вас не было секса? — как бы равнодушно спросила, хотя внутри замерла.

— Нет, — отмахнулся он, рукой плавно скользнув мне между бедер. — Я мог думать только о тебе.

— Но ведь можно было самому… — я не смогла закончить, потому что указательный палец накрыл клитор и слова утонули в пронзительном стоне.

— Пробовал, Персик. Совсем не то, — движения ректора стали быстрее, моя рука задвигалась неосознанно, будто сама. Пару умелых прикосновений, и я едва не упала на пол, удерживаемая лишь стальными объятиями мужчины позади. Его теплая сперма оказалась на моей спине, моментально смытая струями чистой воды из душа. Мягкие губы уткнулись в шею с придыханием: — Спасибо, стало чуть лучше.

Обернувшись, я не смогла скрыть улыбки. Все происходящее казалось каким-то нереальным сном! Обвив шею мужчины, я вынуждена была откинуть голову назад. Сейчас, когда мы оба были босиком, разница в росте особенно бросалась в глаза. Словно гигант и маленькая мышка.

— И мне, — прошептала я, утопая в той безграничной нежности, что плескалась в голубых глубинах.

Мы стояли так целую вечность, просто целуясь, как впервые. Словно мира вокруг не существовало, а мы были обычной влюбленной парочкой. Одной из многих. Обычной, ничем не примечательной.

Я принялась выходить первой, и уже почти закрыла за собой стеклянную дверцу, как Прохор Германович поймал меня за руку, заставляя обернуться.

— То, что я сказал тебе в постели, — на редкость серьезно отчеканил он по слогам, — это все правда, Оля.