Отец моего врага

— Не мешаете, — как можно мягко ответила, пожимая плечами. — Мы бы уже закончили, не устрой вы внеплановый опрос, что противоречит вашему же строгому расписанию.

Та сглотнула злость, сжала губы и хмыкнула:

— Думаете, ректор вам в голову знания силой мысли вложит? Не Кашпировский, насколько я знаю!

Единомышленники старушки вокруг захихикали, а я и глазом не повела:

— Что вы! Знания Прохора Германовича не влезут в голову ни одному из присутствующих здесь.

Скрыв ехидство за улыбкой, я увидела, как каждый член комиссии напрягся. Теперь я стала для них врагом народа, и они активно перешептывались с каменными лицами. Увы, но о своих словах я так и не пожалела!

— Что же, девушка… Приступим! Давайте начнем с азов? — она многозначительно переглянулась с коллегами взглядом, а-ля «что взять с этой тупицы?», и ей буквально ответили: «Да и правда! Завалим ее на самом простом вопросе и вернемся в номера!» Старуха вернула взгляд цербера мне и выгнула бровь, сжимая губы уткой, сдерживая смех: — Что такое Полисциас?

На Прохора Германовича внимания я больше не обращала, он рвал и метал. В тот момент я порадовалась, что мужчина говорить не может, иначе покрыл бы комиссию трехэтажным матом.

Не подавая вида, внутри я прыгала от радости! Потому как буквально сорок минут назад на нервной почве искала этот самый же вопрос, чисто чтобы расслабиться.

— Род семейства Аралиевые, — невинно поморгала глазками. — Произрастают на Юго-Восточной Азии на островах Индийского и Тихого океанов. Многие держат их у себя на подоконнике, при должном уходе хлопот не вызывают.

— Отлично, — саркастично и совсем неискренне кивнула женщина, а глаз ее таки задергался. — Раз вы так ПРЕКРАСНО разбираетесь в материале, то перескажите нам техническую часть научной работы. Кратенько, минут на двадцать. — грымза послала Королеву многозначительный взгляд. — Там все так заумно написано, что хочется вживую услышать.

Сгусток чего-то черного и агрессивного чувствовался с той части зала, где восседал Королев. Даже смотреть туда не хотела, потому что знала — это полный провал. Я даже четко не понимала, что именно должна сейчас рассказывать!

— Как скажете, — не подавая виду, пожала плечами и… Начала месить глину. Спутывать разные части презентации, менять предложения местами и, кажется, минут пять прокатывало, потому как та же грымза слабо понимала суть работы ректора. Ума маловато…

Но в какой-то момент высокий худощавый старик поднялся с места и покачал головой:

— Постойте, вы нам не совсем то рассказываете. Больше про цилиндрические оболочки, пожалуйста.

И тут текст презентации закончился. Нервно улыбнувшись, я вымученно кивнула:

— Конечно! Как скажете!

В глазах потемнело, а голоса вокруг стали отдаляться. От страха я начала терять сознание! И в какой-то момент, когда ситуация внутри меня накалилась до предела, блуза в прямом смысле промокла до нитки.

— Что за?!.. — сперва я решила, что сошла с ума — дождь в помещении! А потом до меня дошло — пожарная сигнализация! Не прошло и секунды, как репортеров с дорогущей техникой смыло, люди начали разбегаться, а комиссия так и сидела, непонимающе оборачиваясь по сторонам.

— Просьба немедленно покинуть отель, — раздался голос по громкоговорителю. — Это не учебная тревога! В ресторане произошло замыкание проводки!

Старушка первая вскочила и побежала, даже не посмотрела на меня. Пятки так и сверкали! Остальные же поднялись с места, самый взрослый из них кратко кивнул:

— Простите, Ольга. Продолжим после эвакуации. Вы молодец!

За секунду зал опустел, в огромном мокром помещении осталась лишь ничего не понимающая я и… Вальяжно раскинувшийся на все том же месте ректор.

— Почему вы не торопитесь? — присев рядом, уставилась на мужчину в оба глаза.

«Говорят, — поиграл бровями тот, — ведьмы и колдуны не горят!»

Пораскинув мозгами, я ахнула от своей догадки, вполголоса прошептав:

— Это ведь не вы тут устроили?..

«Я что, по-твоему, безответственный ребенок, который первый раз в жизни спички увидел? Нет, ничего бы я не стал подпаливать!» — успокоил меня ректор, но не успела я облегченно выдохнуть, как он напечатал: «Для этого есть Алекс!»

— Что?! Как?! Но?!.. — я закашлялась от шока, папка мокрая из рук на пол упала.

Прохор Германович рассмеялся, совсем как подросток, и закатил глаза: «Успокойся, никто ничего не подпаливал! Мы взрослые мужчины!»

— Значит ли это, — придвинувшись вплотную, я заглянула ректору в его широкие веселые глаза,  — что вы ни при чем?

«Я лишь сказал, — не унимался тот, — что ничего мы не подпаливали!»

Мне бы расстроиться, но… Черт, стоило только вспомнить, как поспешно и нервно бежала старушка из зала, как из груди вырвался смех. Ради этого зрелища я готова была еще на сто таких вот «пожаров»!

«Это все не так важно, Никифорова!» — внезапно напечатал он, указывая пальцем на текст.

— Что такое? — нахмурилась я по щелчку пальцев, потому как ректор вдруг посерьёзнел.

«Нам надо обсудить то, что вообще не может ждать!» — прокричал текст, а сердце мое биться перестало.