Отец моего врага

— Я вхожу! — прокричал Александр. — Если кто-то голый — даже не вздумайте одеваться… К Королеву эту не относится! Я позавтракал и вида твоих, друг, телес не выдержу! — ректор продолжал меня целовать, даже когда Александр вошел внутрь, прикрывая наши губы своей широкой ладонью, хоть и не было ничего развратного в легком прикосновении губ. Хмыкнув, мужчина шепнул себе под нос: — Ничего у вас нет, говоришь…

А уже через секунду мы шли в нужный зал. Эйфории после поцелуя мне хватило ровно на полчаса. Я спокойно вошла в зал, полный всевозможных людей, включая каких-то репортеров. Просто слушатели, случайные зеваки, работники отеля, комиссия, организаторы… Зал на пятьдесят с лишним человек заполнился под завязку. Прохор Германович сел в первом ряду рядом с Александром и не сводил с меня взгляда, это помогало.

— Что же, — широко улыбнувшись присутствующим, я столкнулась с полным равнодушием к жизни каждого из них. И, что более важно, заметным предубеждением к длинноногой двадцатилетней девушке от шестидесятилетних закоренелых научных деятелей. — Меня зовут Ольга Никифорова и сегодня я представлю вам невероятную по свой продуманности работу Королева Прохора Германовича.

Видимо, адреналин ударил в голову или проснулось второе дыхание, но все шло как по маслу. Словно та женщина, которая подняла машину одной рукой, чтобы спасти свое застрявшее чадо… Вот и я умело плавала в материале, сути которого особо не понимала. Уверенно, с интересом и знанием дела указывала на бесконечные слайды, совершенно не смотрела на текст в папке и обращалась к аудитории.

— Что же, — резюмировала под конец, выдыхая, — это все, спасибо за внимание!

Зал молчал бесконечные три секунды. Задыхаясь, как после участия в марафоне, я искала взглядом Прохора Германова… И когда поймала — пошатнулась. Он выглядел странно. Смотрел на меня широко распахнутыми глазами и с открытым ртом.

И тогда в аудитории взорвались аплодисменты, вокруг загалдели люди, что это настоящий прорыв для науки. Люди подходили к ректору, толкали его в плечи, поздравляли и что-то говорили, но он почему-то по-прежнему смотрел на меня не моргая.

— Все нормально? — прошептала я одними губами, начиная нервничать. Могла я ляпнуть какую-то чушь? Или опозорить его? Рассказать не о том?

Он отмер не сразу, лишь когда я помахала рукой. Сперва помотал головой, мол «нет», потом очнулся и изменил ответ на «да». Я не понимала, что произошло, но внутри мужчины шла какая-то внутренняя борьба. Он только открыл рот, я собралась читать по губам, когда главная в комиссии, престарелая седовласая бабуля громко похлопала в ладоши:

— Великолепная работа! Наши поздравления Прохору Германовичу и его спутнице, — она махнула на меня рукой, глядя только на Королева. Будто я — не живое дополнение, а комнатный цветок. Ректор тоже это заметил и прищурился, сжимая в руках телефон до хруста пластикового чехла. — Что же, продолжим?

Я недоуменно уточнила:

— Что значит продолжим?

— То и значит, — коварная улыбочка у нее таки проскользнула. — Так как Касандра Монтгомери прислала нам данную работу пару недель назад, мы ознакомились детально и готовы провести опрос. Как мы уже поняли, Прохор Германович потерял голос и не сможет участвовать, так что отвечать будете вы. Все верно?

Я испуганно посмотрела на Прохора Германовича, который взглядом уже расстрелял эту женщину, когда Александр вдруг вскочил с места, положа другу ладонь на плечо.

— Вам не кажется нечестным устраивать опрос Королеву раньше, чем другим участникам конференции?

— Не кажется, — уверенно улыбнулась она, складывая руки на груди. — Это время, оно ценно. Раз мы обладаем всей необходимой информацией, то…

— Не честно потому, — не унимался Александр, — что здесь задействовано кровное родство. Вы, как мать организатора Касандры Монтгомери, воспользовались служебным положением для выведывания личной информации.

— Я?! — женщина ахнула, будто ее до глубины души ранили, а затем указала пальцем на дверь. — Немедленно покиньте помещение. С госпожой Никифоровой или без — ей решать.

Прохор Германович хитро мне подмигнул, мол, все будет хорошо, и быстро напечатал что-то на сотовом, показывая это другу. Тот коварно улыбнулся и кивнул:

— Хорошо, ухожу-ухожу!

Когда дверь захлопнулись, эта самая бабулька повернулась ко мне:

— Ну-с, вернемся к вам…

Я замерла, до побеления костяшек сжимая руками папку и сотрясаясь от волнения. Только вот стоило мне встретиться взглядом с ректором, как спокойная уверенность в его глазах передалась мне. Мужчина словно ментально говорил: «Все будет хорошо, я с тобой!» «Спасибо!» — в ответ прошептала я, и Прохор Германович улыбнулся.

Морщинки паутинкой разлетелись вокруг его красивых глаз, и по мне волнами прошли мурашки. Никогда не думала, что кто-то сможет понравиться мне так сильно…

— Простите, Ольга, — окликнула меня все та же бабулька, — мы вам не мешаем переглядываться с Прохором Германовичем? Время ценно…