Остроумие и его отношение к бессознательному

Занимаясь продолжительное время проблемами, о которых шла речь в означенной книге, и располагая обильным материалом, как положено психотерапевту, поглощенному врачебной деятельностью, я не сумел найти ничего, что требовало бы изменения или исправления моих рассуждений. Поэтому я могу спокойно выжидать, пока читатели не поймут суть «Толкования сновидений» или пока проницательная критика не укажет мне основные ошибки моего изложения. Чтобы облегчить сравнение с шутками, я повторю здесь в сжатом виде самое необходимое о снах и о работе сновидения.

Мы узнаем сновидение из обрывочных, как правило, воспоминаний, которые возникают после пробуждения ото сна. Сновидение в большинстве случаев состоит из зрительных и прочих эмоциональных впечатлений, которые даруют нам суррогат переживаний и которые могут быть смешаны с некоторыми мыслительными процессами («знание» в сновидении) и аффективными проявлениями. То, что мы вспоминаем как сновидение, я называю «явным содержанием». Оно часто совершенно абсурдно и запутано, иногда только абсурдно или только запутано. Но даже тогда, когда это содержание выглядит связным, как в некоторых тревожных сновидениях, оно противопоставляется нашей жизни как нечто чуждое, нечто такое, о происхождении которого нельзя догадаться. Объяснения подобного характера сновидений искали прежде в них самих, усматривая там признаки беспорядочной, диссоциированной и, так сказать, «сонной» деятельности нервных элементов.

В противовес этому я показал, что это странное «явное» содержание сновидения всегда можно истолковать как искаженное и измененное описание определенных, рациональных психических переживаний, которые заслуживают называться «латентными мыслями сновидения». Познать эти мысли возможно, если разложить явное содержание сновидения на составные части, не обращая при этом внимания на мнимый смысл, который указанное содержание может иметь, и если проследить затем ассоциативные пути от каждого, теперь обособленного элемента. Эти пути сплетаются друг с другом и приводят в итоге к наслоению мыслей, которые не только вполне логичны, но также легко ставятся в известную связь с нашими душевными процессами. При этом «анализе» содержание сновидения освобождается от всех своих поражающих странностей. Для успеха такого анализа следует в его ходе постоянно опровергать критические возражения, которые возникают беспрерывно, против воспроизведения отдельных, способствующих анализу ассоциаций.

Из сравнения вспоминаемого явного содержания сновидения с выявленными латентными мыслями вытекает понятие «работы сновидения». Под это определение подпадает вся совокупность преобразующих процессов, которые переводят латентные мысли в явное содержание сновидения. Работой сновидения и обусловлено то удивление, которое раньше вызывали у нас наши сны.

Механизм работы сновидения может быть описан следующим образом. Очень сложный в большинстве случаев ряд мыслей, который выстраивается и далеко не исчерпывается на протяжении дня (так называемый дневной остаток), и ночью сохраняет отведенное ему количество энергии (интерес), угрожая нарушить сон. Этот дневной остаток при работе сновидения превращается в череду «живых картин» и тем обезвреживается. Дабы послужить исходным пунктом работы сновидения, дневной остаток должен обладать способностью создавать желания; это условие легко выполнимо. Желание, вытекающее из мыслей сновидения, образует предварительную ступень, а впоследствии становится ядром сновидения. Полученный в ходе анализа опыт (но не теория сновидений) говорит, что ребенку достаточно любого желания, оставшегося неисполненным при бодрствовании, чтобы вызвать сновидение, которое будет связным, имеющим смысл, но в большинстве случаев коротким. Оно легко может быть распознано как «исполнение желания». У взрослого же человека существует общее благоприятное условие для желания, вызывающего сновидение. Оно заключается в том, что желание чуждо сознательному мышлению; то есть желание вытесняется – или хотя бы содержит в себе подкрепления, неведомые сознанию. Не предполагая участия бессознательного в вышеизложенном смысле, я не смогу развить далее теорию сновидения и дать толкование накопленному материалу, полученному из анализа сновидений. Влияние бессознательного желания на сознательный рациональный материал мыслей и порождает в результате сновидение. Последнее при этом как будто втягивается в бессознательное – точнее говоря, подвергается обработке в том виде, в каком это происходит на ступени бессознательных мыслительных процессов, характерных для данной стадии. Мы до настоящего времени лишь по плодам «работы сновидения» познаем свойства бессознательного мышления и его отличия от «предсознательного» мышления, способного стать сознательным.