Остроумие и его отношение к бессознательному

Подытоживая обсуждение психических процессов остроумия, происходящих между двумя лицами, нужно обернуться вспять и возвратиться к экономии, которая кажется важной для психологического понимания остроумия (мы признаем ее важность с тех пор, как дали первое объяснение технике остроумия). Уже давно мы отказались от первоначального наивного понимания экономии как желания вообще избежать психических затрат при наибольшем ограничении в употреблении слов и создании мыслительных связей. Мы выяснили, что всякое краткое высказывание не обязательно остроумно. Краткость остроумия – особая, именно «остроумная» краткость. Верно, что исходное удовольствие от игры словами и мыслями проистекает из экономии затрат, однако с развитием игры в шутки стремление к экономии неизбежно меняет свои цели, так как по сравнению с колоссальными затратами нашей мыслительной энергии экономия через употребление одних и тех же слов или недопущение новых сочетаний мыслей будет ничтожной. Пожалуй, можно сопоставить психическую экономию с работой некоего предприятия. Пока оборот этого предприятия невелик, расходы в целом остаются скромными, а расходы на управления и вовсе минимальны. Бережливость распространяется и на абсолютную величину затрат. Впоследствии, когда предприятие расширяется, значение расходов на содержание управления сокращается; уже не принимают во внимание, сколь значительны издержки, если оборот и доходы существенно увеличились. Экономия в расходах на управление будет в этом случае для предприятия опасной и даже убыточной. Однако неправильно предполагать, что при очень больших доходах нет места стремлению к экономии. Обращенная на сбережение мысль руководителя направляется теперь на экономию в мелочах; он ощутит удовлетворение, если с меньшими затратами будет исполнено то распоряжение, которое требовало ранее крупных расходов, пусть экономия ничтожна по сравнению с общими расходами. Сходным образом в нашем сложном психическом механизме тщательная экономия остается источником удовольствия, как показывают повседневные события. Кто прежде зажигал в своей комнате керосиновую лампу, а теперь пользуется электрическим освещением, тот какое-то время будет испытывать определенное удовольствие, щелкая выключателем. Удовольствие будет длиться до тех пор, пока в человеке живет воспоминание о сложных манипуляциях, которые он проделывал, чтобы зажечь керосиновую лампу. Точно так же для нас остается источником удовольствия даже незначительная (в сравнении с общими психическими затратами) экономия психической энергии. Эту экономию задержек обеспечивает остроумное выражение. При этом мы экономим те расходы, которые привыкли делать и готовы были сделать и далее. Фактор ожидаемых расходов выступает, несомненно, на передний план.

Локализованная экономия – как та, какую мы рассматриваем – не замедлит доставить мгновенное удовольствие, но длительного облегчения она не принесет, поскольку сэкономленное здесь может быть израсходовано в другом месте. Лишь в том случае, если можно избежать иного приложения энергии, частная экономия вновь превращается в общее уменьшение психических затрат. Итак, при лучшем понимании процессов остроумия фактор облегчения теснит фактор экономии. Первый доставляет, очевидно, большее удовольствие. У автора шутки удовольствие возникает из-за упразднения задержки и уменьшения местных затрат – и это состояние длится, по-видимому, до тех пор, пока, при посредничестве третьего, постороннего лица, не достигается общее облегчение путем разрядки.

В. Теоретическая часть

VI Отношение остроумия к сновидению и к бессознательному

В конце раздела, посвященного раскрытию техники остроумия, мы высказали то соображение, что процессы сгущения с замещением и без оного, смещения, отображения через противоположность и бессмыслицу, непрямого отображения и пр. (которые, как мы выяснили, принимают участие в создании шуток), во многом поразительно сходны с процессами работы сновидения. Мы оставили за собой право, с одной стороны, подробнее изучить это сходство, а с другой – исследовать то общее между сновидением и остроумием, которое выявляется этим путем. Было бы гораздо легче провести такое сравнение, исходи мы из мнения, что один элемент нашего сравнения – работа сновидения – изучен и известен. Но будет, наверное, правильнее не делать подобного допущения. Мне кажется, что опубликованная в 1900 году книга «Толкование сновидений» вызвала у моих коллег больше смущения, чем понимания; широкие же круги читателей – это я знаю точно – удовлетворились тем, что свели все содержание книги к ходячему выражению «исполнение желаний», которое легко запомнить и которым легко злоупотреблять.