Особое назначение

Ее покойный муж в домашние заботы не вникал, занимался своей наукой, делами по дому и даче ведала Белла Владимировна, хватка во всем у нее была мужская, даже машину она водила не по-женски уверенно и резко, соседи по дачному поселку уважали ее за умение договариваться с разного рода «шабашниками» всегда с выгодой для себя, а мальчишки, да и некоторые взрослые, откровенно побаивались.

Гартман поначалу попытался проявить самостоятельность, вмешаться в строго-настрого установленный домашний распорядок, но его быстро укротили, и полновластной хозяйкой в доме по-прежнему оставалась жена.

Возможно, это «домашнее бесправие» и явилось толчком к тому, что Гартманом овладела навязчивая идея хоть в чем-то стать хозяином положения, иметь право командовать людьми, распоряжаться их судьбами.

Мысль эта не давала ему покоя, а когда один из его ближайших друзей, женившийся на иностранке и сменивший гражданство, стал забрасывать его письмами, в которых описывал, как он процветает в фирме своего нынешнего тестя, Гартман вдруг понял, что́ ему необходимо для достижения своей цели. Собственное дело! Своя юридическая контора, где вся прибыль, до последней копейки, будет идти к нему в карман, а сколько он отдаст тем, кто на него работает, — это уже не их забота. Он — хозяин! Деньги — это власть. Но там, в «свободном мире». Здесь же эту власть не купишь ни за какие деньги. Значит, его место там! Когда это произойдет, как, Гартман не задумывался. Удачливый во всем, он и здесь полагался на счастливый случай. И удача не подвела его: подвернулся именно тот человек, который ему нужен, и теперь он, Александр Гартман, главный в крупной игре. Он расставляет фигуры, делает ходы, создает хитроумные комбинации, чтобы, загнав противника в угол, выйти победителем.

В письме к своему процветающему другу Гартман дал понять, что тоже надеется оказаться «по ту сторону», а способ «переезда» поднимет его акции так, что о нем заговорит вся пресса, радио и телевидение Запада.

Ответ на это свое послание он получил не по почте, а через иностранного туриста — им был Макс Сандберг, который вручил ему кроме письма довольно существенные подарки от некой «фирмы», которая и в дальнейшем, как сообщил Сандберг, будет их всячески поддерживать.

После этого визита, окончательно уверовавший в успех, Гартман уволился с работы и оформился ночным сторожем на платной автостоянке, чтобы ничто не мешало подготовке предстоящей акции.

Но, диктуя свою волю всем, кто оказался втянутым в задуманную им авантюру, Гартман не решался рассказать о ней жене. К посылкам, которые Гартман из соображений конспирации просил посылать на ее имя, Белла Владимировна отнеслась весьма благосклонно, думая, что посылаются они не кем-либо, а другом Гартмана. Сам он эту версию всячески поддерживал, не находя возможным назвать ей истинного их отправителя. Но одно дело посылки, а другое — отъезд! Причем отъезд нелегальный, сопряженный с риском, пусть по всем расчетам и минимальным. Давно пора было осторожно, под благовидными предлогами, расставаться с дачей и машиной, выгодно обменивать квартиру на меньшую, приобретать ценности. Но Гартман не осмеливался даже намекнуть на это, уверенный, что жена потребует немедленного, точного ответа, ради чего все затевается. Зная ее пристрастие к твердому, раз и навсегда установленному порядку, он не мог рисковать, предлагая кинуться очертя голову в опаснейшую авантюру. Реакция жены была непредсказуема, и этого Гартман опасался больше всего!

Он и сам уже не раз задумывался над тем, что ждет их в случае провала, и под любыми предлогами старался отдалить день, назначенный для совершения акции. Но больше тянуть он не мог! Макс Сандберг увез письмо, где было указано время проведения «Свадьбы». Почему-то очень занервничал Стас. Неуправляемым стал Шофер, требует немедленных действий, грозит совершить акцию в одиночку. Надо на что-то решаться. И прежде всего разобраться с этой студенточкой!

Гартман увидел выходящего из университета Белкина, отложил журнал и, подняв свой портфель, неторопливо пошел вдоль набережной. У чугунной садовой ограды оглянулся, проверяя, идет ли за ним Белкин, вошел в сад и сел на скамью на одной из боковых аллей. Подошел Белкин и сел чуть поодаль.

— Ну? — спросил Гартман.

— Приказ висит, — негромко ответил Белкин. — Отчислить за академическую неуспеваемость.

— Так... — Гартман помолчал. — Что думает делать?

— К родителям возвращаться не хочет, — сообщил Белкин. — Говорит, скандал ждет грандиозный! Будет устраиваться на работу.

— Что-нибудь ей предлагал?

— Намекнул, как договорились, что есть возможность начать новую жизнь. Но дело это рискованное, и пусть решает. Если согласна, сведу ее с нужными людьми.

— Согласна?

— Сказала, что подумает.

— Что не сразу согласилась, это хорошо, — размышляет Гартман. — Но для долгих раздумий времени нет. Вот что... У Шофера сложности с женой, просит, чтобы я с ней поговорил, успокоил как-нибудь... Собирается отметить ее день рождения, так что предлог вполне подходящий. Пригласи свою Дорис — пора мне с ней познакомиться поближе.