Особое назначение

«Как близко стреляют...» — подумал Женька, открыл глаза и чуть не закричал от испуга: он был заперт в какой-то тесной клетке! На уровне головы виднелась деревянная стена с ввинченным в нее кольцом. «Для цепей!» — решил Женька. Локти упирались в другие две стенки, за спиной была третья. С трудом он сообразил, что во сне сполз с кресла и голова его теперь упирается в тумбу письменного стола. Кольцо это от ящика, с боков — подлокотники, а сзади — спинка кресла. Женька потер занемевшую шею и решил, что пора выбираться на свет божий, но в коридоре послышались шаги и приглушенные голоса. Сейчас сюда войдут люди и увидят, что он выползает из-под стола, как последний пьяный забулдыга. Позор! Женька опять спустился на пол.

В кабинет вошел Заблоцкий, высоко поднял лампу, огляделся и обернулся к стоящим в дверях женщине в клетчатой накидке с пелериной и человеку в темном пальто и шляпе.

— Никого! — сказал Заблоцкий. — Вам показалось, Павлов.

— Пуганая ворона, говорят... — усмехнулась женщина и откинула вуаль на шляпке.

— Мне не до шуток! — огрызнулся Павлов. — На Литейном засада, на Рождественской тоже... И фельдшер не вернулся!

— Мог задержаться на той стороне, — пожала плечами женщина.

— А если взяли?

— У вас абсолютно надежные документы, — успокоила его женщина.

— Это вам так кажется, — проворчал Павлов. — А если меня узнают эти... из мастерской? Стрелял-то в мальчишку я, а не вы!

— Не грубите, штабс-капитан, — плотно сжала губы женщина и направилась в столовую.

— Там же собачий холод! — недовольно сказал Павлов.

— Вам не мешает поостыть, — опять усмехнулась женщина и прошла в столовую.

Женька от боли прикусил кулак, так вдруг ему захотелось закричать им, что они не одни, что он не хочет их подслушивать, но не может не слышать.

«Замолчите! Замолчите же!» — в отчаянии заклинал Женька и закрывал уши ладонями.

Все было как в дурном сне: эти зловещие тени на стенах и потолке, красноватые отблески от раскрытой дверцы печки, сам он, нелепо скорчившийся на полу, и главное — то непонятное и страшное, о чем говорили эти люди.

Как они оказались здесь, у Стрельцова? Что общего у него с человеком, стрелявшим в мальчика? С убийцей! И почему здесь распоряжается эта женщина с властным холодным голосом? И кто тот, второй? А Стрельцов молчит! Неужели он заодно с ними? Нет, не может быть!

Женька осторожно поднялся, сел в кресло и прислушался.

— Передайте по группам, что на фортах все подготовлено... — услышал он голос женщины. — Мятеж должен совпасть с решительным наступлением генерала Юденича, а он, слава богу, уже в Гатчине.

— Не хватает людей, Муза Петровна, — угрюмо сказал Павлов. — Аресты, облавы... В штабе седьмой армии провал... Наш человек в Чека арестован и расстрелян... Больше половины оружия изъято. С кем и с чем прикажете выступать?

— Не так громко, пожалуйста, — приказала женщина.

— Слушаюсь, Леди, — с нескрываемой иронией ответил Павлов. — Может быть, перейти на английский?

— Если это шутка, то неудачная, — холодно сказала женщина.

— Какие, к чертовой матери, шутки?! — вспылил Павлов. — Ваши милые друзья и союзнички затеяли перестрелку с чекистами. И что в результате? Френсис на том свете, а этот ваш...

— Замолчите! — повысила голос женщина.

— Нет уж, позвольте! — вышел из себя Павлов. — Где этот ваш неуловимый Петр Петрович? Иван Владимирович? Как там еще его называют?

— Его называют просто шеф, — сквозь зубы сказала женщина. — И прошу его имени не упоминать. Когда надо, он появится!

— Вы в этом уверены? — засмеялся Павлов. — Так вот, уважаемая Муза Петровна, должен вас огорчить: шеф перешел границу.

— Этого не может быть... — охрипшим вдруг голосом сказала женщина. — Вы лжете!

— Увы! — Павлов чиркнул спичкой и закурил. — Как это ни больно слышать, но он покинул нас... вернее, вас, Леди!

— Хам!

— Я или он? — спокойно спросил Павлов.

Женщина промолчала, а Заблоцкий, волнуясь, сказал:

— Господа, господа... Это все-таки личное... Давайте о деле.

— Где ваши люди? — обернулся к нему Павлов.

— Люди будут, — твердо ответил Заблоцкий. — Кстати, Петр Никодимович... Где молодежь, которая так слепо идет за вами?

— Бросьте, Вадим Николаевич! — огрызнулся вдруг Стрельцов. — Не так все просто, как кажется.

— Деньги? — спросил Заблоцкий.

— Денег я получил достаточно, — сразу сник Стрельцов. — Они хотят знать правду. А говорить ее, как вам известно, не рекомендуется!

Женька вскочил и опрокинул кресло.

— Кто там? — Заблоцкий отдернул занавеску и поднял над головой лампу.

Стрельцов вбежал в кабинет и, увидев Женьку, растерянно обернулся к Заблоцкому.

— Это Женя... Я вам о нем говорил...

— Очень рад, — уничтожающе оглядел Стрельцова Заблоцкий и обернулся к Павлову.

— Вы же ушли... — растерянно бормотал Стрельцов. — Собирались уходить...

— Я заснул... Нечаянно... А потом проснулся.

— Давно? — быстро спросил Стрельцов.

— Я все слышал, Петр Никодимович... Значит, вы брали у них деньги, чтобы обманывать нас... И мы верили вам... Я верил... А вы взяли самое дорогое и продали...

Женьке почему-то стало трудно дышать, и говорил он чуть слышно и прерывисто.