Особое назначение

Он расстегнул пиджак, достал завернутый в холстину сверток и передал патрульному.

Патрульный принялся разворачивать его, наколол обо что-то палец и выругался:

— Иголок у тебя там понатыкано, что ли?

— Зачем? — степенно ответил Федор. — Булавкой заколото. Чтоб в аккурате все было.

— «В аккурате»... — проворчал патрульный. — Книгу бы еще крестильную приволок... Паспорта нет?

— Года не вышли, — мотнул головой Федор. — Из волости там бумаги и от попа еще... Что доподлинно я родился, обозначено.

— Держи, — возвратил ему документы патрульный. — Прогуливаешься?

— А чего делать-то? — уныло посмотрел на него Федор.

Старший в патруле кивнул в сторону сада, откуда слышались слова команды:

— Вон комса и та под ружье встала! Шел бы к ним.

— Я сам по себе, — нахмурился Федор.

— Смотри, парень... — неопределенно протянул патрульный и пошел через дорогу.

Тот, что помладше, поправил ремень винтовки, внимательно оглядел Федора, будто запоминая, и заторопился за ним.

Федор постоял и медленно направился к раскрытым настежь воротам сада...

— К но-ге! На пле-чо!.. К но-ге! На пле-чо! — стоя перед строем, командовал Алексей Колыванов.

Повязку с руки у него уже сняли, но двигалась она еще плохо, и Алексей нарочно взмахивал ею, чтобы размять:

— На пле-чо! К но-ге!.. На пле-чо!.. Степан, ты что потерял?

— Да обмотка, будь она трижды!.. — пожаловался Степан.

Глаша стояла рядом с ним и с трудом удерживалась от смеха, глядя, как Степан пытается справиться с распустившейся обмоткой. Он раздобыл их вместе с солдатскими ботинками, неумело намотал на свои залатанные штаны и теперь то одной, то другой рукой тянул наверх, к коленям.

— Всегда у тебя что-нибудь... — недовольно сказал Алексей и оглядел строй.

Последним стоял Санька в женской своей кацавейке, подпоясанный ремнем. Винтовка была для него тяжела, он даже вспотел, и Алексей сделал вид, что не замечает, как Санька завалил ее за спину.

— Вольно! — скомандовал он. — Можно разойтись!.. — И вынул кисет.

С десяток рук сразу потянулись к кисету, и Алексей только растерянно помаргивал. Потом спохватился:

— Полегче, полегче налетайте!

Увидел в руках у Глаши щепотку махорки и удивился:

— Ты разве куришь, Глаха?

— Курю, — не сразу ответила Глаша, поглядела почему-то, где Степан, и засмеялась: — Давно уж!

А Настя близко заглянула в глаза Алексею и нараспев спросила:

— Разве нельзя, Леша?

— Ну, почему... — вытер пот со лба Алексей. — В принципе, конечно, можно... — Расстегнул ворот гимнастерки и преувеличенно обрадовался, увидев идущего по аллее Федора: — Федя! Здорово!.. Воздухом дышишь?

Федор посопел носом, ничего не ответил, увидел среди сидящих на скамье ребят Степана в обмотках, с винтовкой между коленями и отвернулся в другую сторону. Но там стояла Глаша и, посматривая на него дикими своими глазищами, неумело сворачивала «козью ножку». Федор насупился еще больше, обернулся к Алексею и сказал:

— Зашел по дороге.

— Работу еще не подыскал? — поинтересовался Алексей.

— Какая же теперь работа... — безнадежно вздохнул Федор.

— А ты давай к нам в мастерскую, броневики ремонтировать, — предложил Алексей.

— Это ты взаправду?.. — не поверил Федор.

— Вот чудак!.. — засмеялся Алексей. — Конечно!

— Нет, погоди... — втолковывал ему Федор. — Кабы специальность у меня была, тогда, конечно... А так...

Он снял треух, вытер лицо, опять надел и широко улыбнулся:

— Ну, благодарствую... Справедливый ты, выходит, человек! — И деловито добавил: — Давай, значит, сговариваться.

— О чем сговариваться-то? — не понял Алексей.

— Ну как же! — подмигнул ему Федор. — Жалованье какое положите, харчи ваши или наши...

Обступившие их ребята покатились со смеху.

Федор оглядел себя и спросил:

— И чего смешного? — Потом покраснел и обидчиво забормотал: — Подшутил, выходит... Эх!.. Не ждал от тебя... Ну, спасибо...

— Да ты что, Федя? — даже растерялся Алексей. — Какие тут шутки? Ребята смеются, потому что жалованья у нас нет!

— Совсем? — опустился на скамью Федор.

— Ну! — подсел к нему Алексей.

— Да что ему объяснять! — вмешался Степан. — Все равно не поймет... Уперся, как бык на баню: жалованье ему!..

Все опять рассмеялись, а Федор вскочил, потоптался около Степана и сбивчиво заговорил:

— Нет, ты погоди... Бык! Сам ты бык... Узнал бы сперва, зачем я заработок ищу... А, что с тобой говорить! — Он махнул рукой, обернулся к Алексею и потерянно сказал: — Сестренку хотел к себе выписать... Бабка там плоха совсем. Да, видать, не время!..

— Подождать придется, — сочувственно кивнул Алексей.

— Слышь, Леша? — вдруг шепотом спросил Федор. — Неужто отдадут Питер?

— Как бы не так... — нахмурился Алексей и закричал: — Становись!..

Комсомольцы разобрали винтовки и встали в строй.

— Равняйсь! — командовал Алексей. — Смирно!..

— Опять сначала! — заворчал Степан. — Смирно, вольно... Ложись, беги...

— Разговорчики в строю! — прикрикнул Алексей.

— Надоело мне! — громко сказал Степан.

— Что тебе надоело? — подошел к нему Алексей.

Глаша дернула Степана за рукав.

— Обучение мне ваше надоело! — вырвал руку Степан. — Я беляка, если надо, голыми руками за горло возьму!