Особое назначение

— Прогулки запрещены! — резвился Черный. — Не нарушай режима. В штрафной изолятор посажу!

— Где он у тебя? — огрызнулась Дорис.

— В стенном шкафу! — захохотал Черный.

— Шуточки у тебя! — вяло запротестовал Белкин и обернулся к Дорис: — У меня пирамидон где-то был... Посмотри...

— Смотрела! — отмахнулась Дорис. — Нет у тебя ничего!

— У Полины спроси, — посоветовал Белкин и опять тупо уставился в одну точку.

Дорис вышла в коридор, постучалась в дверь Полины Алексеевны и, услышав ответное: «Входите, кто там?» — вошла в комнату.

— Тетя Поля, у вас от головной боли есть что-ни будь? — спросила Дорис.

— Отродясь лекарств никаких дома не держала! — оторвалась от вязанья Полина Алексеевна, — У тебя, что ли, болит?

— Шагу ступить не могу! — пожаловалась Дорис.

— Может, в аптеку сходить? — с готовностью предложила Полина Алексеевна.

— Тетя Поля, милая! — обрадовалась Дорис. — Если можно!

— Ты только на бумажке напиши, какое лекарство, — поднялась со стула Полина Алексеевна. — Не разбираюсь я в них!

— Напишу, тетя Поля... На чем только? — оглядела стол Дорис.

— А вот! — Полина Алексеевна оторвала клочок от газетного листа. — Хватит места?

— Хватит. — Дорис взяла карандаш, написала что-то — на полях газеты и оглянулась на плотно прикрытую дверь. — Тут номер телефона. Когда вам ответят, скажете: «Маруся заболела ангиной, пойдет к врачу завтра». Запомнили?

— Чего ж не запомнить? — Полина Алексеевна даже обиделась. — А лекарство-то какое?

— Любое. Пирамидон, цитрамон... Неважно!

— Про Марусю, значит, важнее? — с хитрецой взглянула на нее Полина Алексеевна. Дорис молча кивнула, сунула ей в руку записку и вышла из комнаты.

Главные воздушные ворота города находились в южной, противоположной стороне, а небольшой аэропорт Смолячково связывал с городом северные, приграничные районы, расстояния были короткими, рейсы предназначались в основном для местных туристов, и по сравнению с главным аэропортом, с его международными линиями, компьютерной техникой, количеством аэродромных служб, смолячковский казался неказистым, маленьким и очень напоминал аэродромы тридцатых годов, когда гражданская авиация у нас только набирала силу.

В эти ранние часы аэродром был еще пуст, и в утренней тишине особенно громкими казались звуки моторов подъезжающих автомашин.

— Группа на месте! — послышался в динамике голос майора Савельева.

— Ждите сообщений.

Курнашов переключил связь и взглянул на часы. Неужели ложная тревога? Но Пятая не стала бы передавать неуточненные сведения. Да еще с таким риском! Чем-то выдала себя, и ее решили проверить: сообщили неверную дату и надеются, что мы каким-то образом обнаружим свои намерения? Может быть и такое! Если акция намечена на сегодня, пора им появляться на свет божий!

— Первый! — раздался голос в динамике. — Я — Шестой.

— Первый слушает.

— Шофер с женой и дочерью вышли из дома. Направляются к стоянке такси.

— Продолжайте наблюдение.

— Понял.

Кажется, зашевелились! Неужели так и не сказал жене, чем она с дочерью рискуют? Мог и не сказать, характера у него на это хватит! А может, и хорошо, что не сказал? Следствие учтет, что ни жена, ни дочь о намеченной акции не знали. Надо предупредить, чтоб с девочкой были поосторожней. Не напугать бы!

Где же Юрист? Опять его штучки? На эффект бьет? Объявится в последнюю минуту. Артист! А если это не спектакль, а репетиция? Учебный сбор? Проверка готовности? Решающая акция произойдет все-таки двадцатого, сегодня же последняя разведка? А мы себя выдадим с головой?!

Курнашов переключил связь на себя:

— Третий! Я — Первый. Как слышите?

— Слышу вас хорошо.

— Что с Юристом? Почему молчите?

— Юрист не появлялся. На телефонные звонки не отвечает.

Неужели все-таки еще один разведывательный полет? Вполне может быть! Распределят места в самолете, еще раз проверят, где приземляется самолет в Заозерске, когда выходит из кабины второй пилот. Могут обойтись без Юриста!

Какие еще могут быть варианты? Юрист в последнюю минуту отказался от участия в «Свадьбе»? По каким соображениям? Почувствовал опасность провала? Почему тогда не предупредил остальных? Объяснился наконец с женой, и та запретила ему играть в эти игры, пригрозив сообщить куда следует? Пока ясно только одно: если они блефуют, выдавать себя мы не имеем права!

Туристы, сидевшие в зале ожидания аэропорта, сначала услышали голос Магомаева, потом увидели свадебную процессию. Впереди шли невеста и жених, чуть сзади два свидетеля, за ними родственники и приглашенные на свадьбу друзья. У одной из женщин — наверное, у матери невесты — глаза были заплаканы. Рядом с ней шла девочка в нарядном платье. В руках у нее был портативный магнитофон, и небольшой зал заполнил голос певца:

Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба
Пела и плясала,
И крылья эту свадьбу вдаль несли.
И свадьбе этой было места мало,
И неба было мало, и земли!