Осьминог

– Все-таки смешной ты, Камата-кун! – Она легонько ткнула его пальцами в плечо, снова поклонилась, на этот раз в шутку, как кланяются иногда дети, прощаясь друг с другом после школы. – Я принесла твоим ками-сама мелочь, которая накопилась за всю неделю, и вот, – она помахала в воздухе веточкой сакаки. – Я так и думала, что встречу тебя здесь, специально для тебя ее взяла!

– Я вижу, Араи-сан.

– Поставлю к твоей, пусть стоят рядом. – Она взглянула на Александра: – Вы только не подумайте ничего, он мне совсем не нравится.

Кими поднялась на вторую ступеньку, бросила мелочь в ящик для пожертвований, дважды поклонилась, хлопнула в ладоши, снова поклонилась, ухватилась обеими руками за веревку и с такой силой потрясла ее, что даже Му вздрогнула от бряцанья круглого, похожего на гигантский желудь колокола. Потом Кими долго стояла неподвижно, опустив голову и закрыв глаза, так что Александру подумалось, что девушка, пожалуй, относится к этому серьезнее, чем хочет показать. Уходя, она помахала рукой и, пройдя через тории, пропала из виду, скрывшись в тени деревьев. «Как будто и вправду покинула мир духов и вернулась в мир живых», – рассеянно подумал Александр.

– Хорошая девушка, – задумчиво сказал Кисё.

– Вы ей нравитесь.

– Что?

– Вы ей нравитесь, уж в этом можете мне поверить, – повторил Александр. – Мне кажется, она в вас даже немного влюблена.

– Что ж, очень может быть. Думаю, вы правы.

Александр еще некоторое время посидел на ступеньке, ожидая, что Кисё скажет что-нибудь еще, но тот молчал, погрузившись в задумчивость. Му, крепко уснувшая у него на коленях, лежала совсем неподвижно, только ее бок, покрытый пыльной клочковатой шерстью, мерно поднимался и опускался. С неба начинало накрапывать, пока что не очень сильно, но было понятно, что до вечера, скорее всего, опять будет идти дождь – впрочем, прогноз погоды на ближайшую пару недель обещал только ухудшение: ведущие утренней программы, которую смотрела Изуми, обсуждали сегодня затянувшийся сезон тайфунов и советовали тем, кто собирается выходить из дома, не полагаться на общественный транспорт и брать напрокат лодки («Если так и дальше продолжится, лодки можно будет смело покупать, а особенно предприимчивые люди смогут открыть магазины модных дождевиков и резиновых сапог, у женщин они будут пользоваться спросом; скажите, дорогие зрительницы, вы согласны на пару дизайнерских резиновых сапожек взамен ваших туфелек?» Изуми, ставя на стол чайник свежезаваренного чая, рассеянно улыбалась).

– Скажите, Арэкусандору-сан, вам нравится работать в банке? – Неожиданно спросил Кисё.

– Даже не знаю. Работа как работа, не хуже и не лучше любой другой.

– Вот как…

– А вам нравится работать официантом?

Кисё пожал плечами:

– Ну конечно. Это очень интересная работа, хотя она и может показаться кому-то скучной и годящейся только на арубайто[139] для студентов по обмену. Но для того, кто любит общаться с людьми, это просто работа мечты, уж поверьте мне. Если подходить к делу с душой, можно быстро узнать людей и услышать множество историй.

– Вот как… так, значит, вы путешествуете по Японии и каждый раз на новом месте устраиваетесь в кафе и рестораны, где собираются местные? И как узнаете, куда лучше обратиться?

– Социальные сети и интернет-форумы, – коротко ответил Кисё. – Но я не всегда работаю в ресторанах. Иногда нанимаюсь в круглосуточные комбини типа FamilyMart или Lawson, несколько раз даже работал в гостиницах – все зависит от того, где нужны лишние руки. Всего не перечислишь: как вы уже поняли, надолго я нигде не задерживаюсь, месяц-два, а потом ищу новое место. Честно сказать, я и сам уже потерял счет своим работам.

– Интересно. Это подошло бы, наверное, для писателя.

– О нет, что вы! Я не писатель!

– А по вам не скажешь, выдумывать вы горазды.

– По правде, один мой хороший знакомый со времен института стал писателем, его книги печатает издательство Кадокава[140], так что он самый настоящий писатель. После того как он перебрался в Токио, не припомню, чтобы он много путешествовал – подозреваю, что он ходит только в ближайший супермаркет да ездит на встречи со своими читателями. Когда я бываю в столице, мы тоже встречаемся – всегда в одном и том же кафе возле его дома, и он всякий раз говорит, что мои истории никуда не годятся. Впрочем, иногда он использует их в своих произведениях. – Кисё рассмеялся.

Александр внимательно посмотрел на него: японцы никогда не казались ему загадочными, и все эти разговоры про непроницаемые лица и вежливую замкнутость азиатов он еще со времен института считал скорее проявлением европейской ограниченности и зацикленности на своих привычках, как будто писать можно только буквами, а за обедом пользоваться исключительно вилкой и ложкой, но за дружелюбной разговорчивостью и почти неизменной улыбкой его собеседника ему сейчас представлялась одна только непроницаемая мгла кружащейся водяной пыли.

– Вам никогда не хотелось где-нибудь остаться?

– В Японии множество прекрасных мест, Арэкусандору-сан, – уклончиво ответил официант.

– Вы же понимаете, что я не об этом.