Осколки

И в эту секунду сбоку раздается взрыв, снося дверь и часть бетонного перекрытия. Грохот заглушает звуки вокруг. Тай падает, отброшенный ударной волной на спину. Из образовавшейся на месте двери дыры раздаются выстрелы.

Помещение моментально заполняет черный дым, едкий и густой, так что в миг становится ничего не видно. Я, пошатнувшись, прислоняюсь спиной к стене и бросаю быстрый взгляд на Тая, прижимающего руку к груди.

— Жилет не пробит? — спрашиваю я и тут же, докладываю: — Это Земля-1, нас атаковали.

Внутри соседней комнаты раздается еще один взрыв, дождём из стекла осыпая серый пол.

— Выдержал, но ребро, кажется, сломано, — отвечает Тайлер и, поднявшись, встает с другой стороны.

За стеной слышится звук шагов. В каждой руке у меня по пистолету. Большими пальцами я провожу по их рукояткам, снимаю с предохранителя и бросаю последний беглый взгляд на напарника. Два ствола против штурмовой винтовки, которая всаживает пули очередями…

Мы с Таем смотрим друг на друга. Что-то негласное повисает в воздухе между нами. Он легко кивает.

«Двести девяносто девять секунд», — пищит коммуникатор на моей руке.

Тай, подавляя ответный огонь, делает несколько выстрелов, отвлекая на себя. Не давая противникам опомнится, я выдыхаю и врываюсь внутрь к ближайшему опрокинутому столу. За спиной в разные стороны разлетается сухая штукатурка, а в том месте, где я был секунду назад, в стене появляется дыра. Тай, прикрывая меня, продолжает стрелять. Сколько осталось у него патронов? Неизвестно, а времени гадать нет.

Поднявшись с колен, я бегу между рядов поваленной мебели, когда-то здесь располагалась школа. Эти пули, как чертов град! Запах пороха проникает в само подсознание. Секунды тают, словно издеваясь, но стоит мне распрямиться, как я сразу превращусь в отличную мишень.

Скорость. Ее всегда мало, когда доходит до вопроса жизни или смерти.

«Резче! Ты должен двигаться резче!» — раздается командный голос где-то из глубин памяти.

Мы должны выбраться отсюда. У меня один шанс! Еще пару ярдов… Как вдруг плечо прошивает пуля. По разрываемым сталью нервам болью скользит доказательство моего провала. Все выше и выше — прыгает с лопатки на плечо, с плеча на шею. На секунду все тело словно на части разрезают, но это ощущение тут же исчезает под действием сыворотки.

Я отталкиваюсь, но вместо каменного пола, усыпанного осколками разлетевшихся стекол, приземляюсь на ковер с высоким густым ворсом…

Что происходит?

Я испуганно озираюсь по сторонам. Вечерний свет проникает сквозь щели в занавесках. Часы на тумбочке показывают полночь.

— Мам, — зову я, но теперь мой голос гораздо выше. Он принадлежит мальчишке.

В считанные минуты все оказывается в едком дыму. Я начинаю кашлять.

— Ма!

Голос превращается в хриплый стон. Преграда, разделяющая память Ника и мой собственный разум, начинает с треском разваливаться на куски: все его страхи, мысли, чувства бьют внутри меня безудержной рекой.

«Ты остаёшься за старшего. Береги маму!» — звучит в голове строгий наказ. И вдруг я вижу перед собой огонь. Пламя обволакивает тяжелые шторы, в секунды превращая часть комнаты в пылающую стену. Стену, которая движется. Движется прямо на меня.

Я падаю на пол, пятясь назад, стараюсь вдохнуть хоть глоток чистого воздуха. Но горло сжимает в тиски. Огонь ползёт дальше… Он липнет к дереву, стенам, покрытым обоями в мелкий цветочек, и к мои рукам. Кожа пылает и плавится, вздуваясь пузырями, разъедая легкие горячим воздухом. И я начинаю истошно кричать, пытаясь сбить с себя поглощающее все вокруг пламя.

Внезапно дым рассеивается, раздается глухой хлопок, словно из меня вытолкнули весь воздух. Кто-то хватает меня за запястье, резко выворачивая его, так что я оказываюсь опрокинутой на спину и прижатой к одеялу на полу.

Щелкает предохранитель, и холодный металл впивается в висок. Ник сидит сверху на мне, пригвоздив мои руки к полу и сжав ногами бедра. Его глаза черные, как ночь. Мы оба застываем. Я от ужаса, он от замешательства.

На секунду воцаряется тишина. Кажется, будто сам воздух между нами насыщен электричеством, так что того и гляди искры полетят. Внезапно он, словно придя в себя, ослабляет хватку и встает, убирая пистолет за пояс.

— Какого черта ты творишь? — спрашивает, крепко зажмуривая глаза и потирая их.

Я испуганно озираюсь по сторонам, понимая, что лежу на импровизированной постели Ника.

— Просто… упала с кровати.

Возвращаясь обратно, забираюсь под одеяло, понимая, что до сих пор дрожу. Это был сон. Но не мой. Его.