Осколки

Шон переводит взгляд на пистолет, зажатый в руке.

Говорит:

— Либо ты выкладываешь все, что случилось, при этом тебе придется постараться придумать достойные оправдания…

— Либо? — перебивает его Ник с ехидным самодовольством. — Пристрелите меня?

— Почему бы и нет?

Шон не выглядит сомневающимся.

— Шутишь, Рид? — бросает Ник.

— Похоже на то, что я умею шутить?

Минуту они свирепо смотрят друг на друга, не двигаясь. Я судорожно выдыхаю, не осознавая, что все это время задерживала дыхание.

— Я не буду перед тобой отчитываться, Рид. Я сказал, что не предавал вас, если ты не веришь, катись к черту.

— Тогда отпусти ее и проваливай! — отрезает Шон. Арт на лестнице делает несколько шагов вперед. — Можешь идти, куда захочешь. Один. Даю слово, что позволю тебе спокойно уйти. Но только попробуй выкинуть какое-нибудь дерьмо в своем стиле, и я тебя пристрелю.

Я ожидаю чего угодно, но не этого. Прикосновение исчезает как дым. Ник отпускает, легко подталкивая в сторону Арта, который тут же притягивает меня к себе. Я прячу взгляд в его куртке. Тело все еще бьет дрожь. Теперь мне даже жаль, что я не смогла Нику хотя бы по лицу прописать. А ведь на какой-то краткий миг, он показался почти нормальным.

— Ключи, — протягивает руку Шон, и Ник бросает ему брелок от машины.

Я оглядываюсь назад. В этот момент Ник тоже поворачивает голову, и две прямо противоположные эмоции в его взгляде приводят меня в полное замешательство. Он смотрит на меня в упор. Так, будто вокруг больше никого не существует, но при этом в его глазах глубочайшее разочарование. А потом дверь закрывается, и он уходит.

Я обвиваю руками Арта, прижимаясь крепче.

— Все в порядке? — спрашивает он, убирая пистолет обратно за пояс.

— Кажется, да. Просто Ник… На секунду мне показалось… — но Шон не дает договорить.

— Уходим, здесь оставаться больше нельзя. Не известно, может, этот ублюдок уже с потрохами нас сдал, — говорит он, хватая с кресла дорожную сумку и бросая ее Арту. Такая же поменьше прилетает и мне.

Мы собираемся быстро и в полном молчании. Как будто если кто-то из нас обронит хоть слово, пол под ногами рухнет.

— Шон, послушай, — пытаюсь я объясниться, когда он оказывается рядом, но стоит поднять на него глаза, я тут же замолкаю. Перевожу взгляд на Арта и невольно проникаясь к нему благодарностью, когда он жестом показывает, что не время сейчас разговаривать.

Пока Шон в спешке закидывает в машину вещи, мы с Артом напоследок проверяем шкафы в поисках нечаянно забытых мелочей.

— Все чисто! — как полицейский из сериала, констатирует он, и мы сбегаем, словно нас никогда здесь и не было. Свет от фар отражается от окон дома, а мы уезжаем все дальше, растворяясь в потоке безымянных машин.

Отвернувшись к окну, я вдруг ощущаю, что слезы заливают лицо, как будто организм пытается таким образом сбросить сдавливающее его последние сутки напряжение. Шон привлекает меня к себе, обнимая за плечи.

— Все будет нормально, — уверяет он, гладя меня по спине. Только я понимаю, что нормально уже ничего не будет.

***

Следующий день проходит в суете, превращая вчерашние события в свежие воспоминания. Все еще болезненные, надо признаться. Отперев тяжелую деревянную дверь, я выхожу на улицу и спускаюсь по ступенькам в сад.

Еще один дом. На этот раз нам повезло найти оставленный кем-то на время отпуска особняк. Он даже не успел остыть. Сколько их еще будет, прежде чем нам не придется больше прятаться?

В лицо ударяет мокрый воздух. Тьма медленно сменяет день.

Шон сидит на деревянной скамейке, вглядываясь в раскинувшийся напротив дома ельник. Сквозь кроны деревьев проникают лишь одинокие вечерние лучи, разбрасывая длинные серые тени по земле, которые угрожающе колышутся каждый раз, когда ветер шевелит ветки. Выглядит, признаться, жутковато. Я непроизвольно вздрагиваю, когда что-то мелькает вдалеке. Шон смеется.

— Расслабься, это просто белки, — говорит он, указывая рукой прямо перед собой.

Я поеживаюсь, поднимая воротник выше. Английские зимы не сахар — дождь, ветер, снова дождь. Но эта по степени подлости превзошла все возможные ожидания. Эмоциональное истощение от недавних открытий, предательство Ника, и так и не выясненная судьба Тая здорово проехались по моей психике, добавляя коктейлю нервозности новых оттенков.

Я сажусь на деревянную лавку на веранде, придвигаясь вплотную к Шону. От него исходит тепло и спокойствие, так необходимое мне в данный момент.

— Каков теперь наш план? — спрашиваю я.

Шон подтягивает колено к груди, упираясь ботинком в скамью, и чертит пальцем на ноге невидимую галочку.

— Спасти Виолу Максфилд — сделано, — хмыкнув, улыбается он. Но улыбка вымученная, ненастоящая. — Найти новый безопасный дом — сделано. Постараться как-то жить дальше. — Он рисует в воздухе вопросительный знак. — Пока под вопросом.

Я чувствую себя виноватой, ведь все, что я делала, было только ради себя самой, а разгребать последствия пришлось Шону. Я не хотела доставлять ему еще больше проблем, а получилось наоборот.