Ошибка мертвого жокея

– Я должен оштрафовать тебя. Из-за тебя центр оказался таким же голым, как проститутка в субботний вечер.

– Да, сэр, – скромно потупился Хьюго, заворачиваясь в полотенце. Он не любил грубых слов.

– Что заставило тебя прикрыть Хьюзеринга? – строго спросил тренер.

– Так уж вышло. – Хьюго виновато посмотрел на голые ноги. Разбитые пальцы обильно кровоточили, а с одним ногтем ему, похоже, предстояло расстаться. – Он что-то замышлял, перед тем как побежать, как-то странно дернул головой.

Тренер, удовлетворенно кивнув, с уважением посмотрел на Хьюго. Итак, Хьюго солгал второй раз. Он не любил врать, но если бы он сказал, что слышит, о чем шепчутся игроки в сходке, стоящей в пятнадцати ярдах, когда на трибунах шестьдесят тысяч болельщиков ревут, как дикие индейцы, тренер тут же послал бы его к доктору по поводу сотрясения мозга.

На следующей неделе у него первый раз в жизни взяли интервью. Статья появилась в пятницу вместе с фотографией, на которой Хьюго стоял чуть согнувшись, с широко разведенными руками и яростным выражением лица, под заголовком «Мистер Большой игрок».

Сибил вырезала статью и послала ее отцу, который всегда говорил, что Хьюго ничего не достигнет как футболист, с игрой пора завязывать и прийти на фирму нужно до того, как ему вышибут все мозги, ибо, лишившись мозгов, поздно что-либо продавать, даже страховые лицензии.

Тренировки на той неделе прошли как обычно, если забыть о хромоте Хьюго из-за разбитых пальцев. Хьюго проверял себя, пытаясь понять, может ли он слышать то, что недоступно другим, но даже в относительной тишине тренировочного поля он не мог уловить больше, чем до инцидента в Грин-Бей. Спал он хуже, чем всегда, думая о предстоящем воскресенье, и Сибил жаловалась, что он ворочается, как выбросившийся на берег кит, и не дает ей заснуть. В четверг и в пятницу он спал на кушетке в гостиной. Часы на стене, казалось, гремели, как Биг Бен, но Хьюго решил, что это все из-за нервов. В субботу команда отправилась ночевать в отель, и Сибил могла выспаться. Хьюго со Смейтерсом поселились в одной комнате. Смейтерс пил, курил и волочился за женщинами. В два часа ночи, все еще лежа без сна, Хьюго посмотрел на мирно похрапывающего Джонни и подумал, что, возможно, он делает ошибку, ведя такую жизнь, как теперь.

Воскресенье стало особым днем для Хьюго, хотя он и прихрамывал. В начале игры, после того как нападающий соперников во время блокировки угодил ему коленом по голове, Хьюго заметил, что не только слышит разговоры в сходке, но и понимает условный код другой команды, будто изучал его не один месяц.

– Коричневый направо! Линия пятьдесят пять… на два! – будто из телефонной трубки, донеслись до его левого уха слова защитника, чтобы каким-то образом мгновенно трансформироваться в его мозгу в указание: «Правый крайний имитирует проход, оттягивая защиту, мяч правому полузащитнику и через все поле налево».

Хьюго по-прежнему вставал в оборонительные порядки, организуемые Крканиусом, но как только начиналась игра, покидал свое место и смещался к известному ему месту розыгрыша мяча. Он перехватил два паса, предотвратил три прорыва и провел больше захватов, чем вся команда. Он испытал мрачное удовлетворение, смешанное, правда, с чувством вины, услышав, как Гейтс, защитник соперников, рявкнул в середине сходки: «Кто опять пустил сюда этого мерзавца Плейса?» Впервые защитник чужой команды упомянул его фамилию.

Только уходя с поля, Хьюго понял, что за всю игру Смейтерс ни разу не подсказал ему направление атаки. В раздевалке он попытался поймать взгляд Смейтерса, но тот всякий раз смотрел в другую сторону.

В понедельник утром, когда команда просматривала видеозапись воскресного матча, тренер раз за разом останавливал ленту на эпизодах игры, в которых участвовал Хьюго, и прокручивал их с замедленной скоростью. Плейс не любил эти утренние представления, а в этот раз ему было особенно неудобно. Тренер ничего не говорил, кроме: «Давайте взглянем еще разок», но Хьюго раздражало, что он постоянно маячил на экране. Кому приятно смотреть, как блокирующие укладывают тебя на землю! Ты проводишь захваты с нарушением правил, и вместо чистого отбора мяча они выливаются в утомительные схватки, приводящие к потере драгоценных ярдов. Тренер твердо придерживался правила, запрещающего игрокам комментировать видеозапись во время просмотра, поэтому Хьюго не знал, что думают о его игре товарищи по команде.

Когда разбор закончился, Хьюго попытался выскользнуть первым, но тренер окликнул его и указал на дверь кабинета. Тяжело опираясь на трость, Хьюго прохромал в кабинет, готовясь к самому худшему. Трость не была данью моде. Пальцы правой ноги Хьюго напоминали сырой бифштекс, и Хьюго надеялся воспользоваться травмой, чтобы объяснить некоторые не совсем удачные моменты игры, показанные видеозаписью.

Войдя в кабинет, тренер плотно закрыл дверь, сел за стол и хмыкнул. Это означало, что Хьюго тоже может сесть. Он осторожно опустился на жесткий деревянный стул, выставив трость перед собой.