Оружейник

Захват "языка" произошел как-то слишком просто и даже буднично, "без шума и пыли". Патлатый буровик, завидев остановившегося часового, выскочил перед ним, как черт из табакерки..

— Оу, — хлопая от неожиданности глазами, произнес пиндосский рядовой. — Боже мой. Кажется, в таком случае по Уставу я должен закричать.

— Я тебе закричу, — буркнул Лысый, наваливаясь на часового со спины и, сорвав с его шеи болтающийся автомат, отшвырнул оружие в кусты. — Я тебе щас так закричу…

Через минуту все было кончено. Даже не пытавшийся сопротивляться Джонсон, оставшись без оружия, покорно дал себя связать лошадиной уздечкой и заткнуть себе рот вязаной шапочкой. Отдышавшись, Патлатый посмотрел в сторону палатки и, к своей радости, заметил между деревьями рыжий длинный хвост.

— Кляча! — воскликнул буровик. — У самой палатки!.. Не спугнуть бы!

— Может, лучше этого отведем Командору? Черт с ней, с Клячей. Проголодается — сама придет, — покачал головой Лысый, держа пленного за связанные в запястьях руки.

— Надо выполнить приказ, — с сомнением сказал Патлатый. — Ладно. Ты давай привяжи-ка этого гаврика к дереву. А сами метнемся за лошадью, заодно посмотрим, что там еще за палатка такая. Ведь не просто так часового поставили?..

Примотав испуганного рядового Джонсона к толстому стволу, буровики, стараясь ступать неслышно, вышли на полянку, где среди берез возвышалась брезентовая палатка защитного маскировочного цвета. Возле входа в палатку стояла их лошадь, пошевеливая ушами.

— Эй, рядовой Джонсон! Ты что — погадить там уселся? — услышали буровики.

Через секунду раздалось конское заливистое ржание, а затем — стук падающего грузного тела.

Братья переглянулись и, короткими перебежками между стволами деревьев, в два прыжка достигли распахнутого входа в палатку. На самом пороге бездыханно лежало тело генерала Хайвелла. В глубине убежища рыжая лошадь с наслаждением вылизывала банку арахисового масла. Оглаживая изнутри стеклянные стенки длинным розовым языком, кляча довольно сопела. Заслышав шаги, она обернулась и, увидев хозяев, оторвалась от опустевшей тары и заливисто заржала.

— Чертова дура, — перешагивая через поверженного вражеского генерала, завопил Патлатый и схватил лошадь за шею. — Господи, счастье-то какое, — поглаживая животное по голове, добавил он, оглядываясь в поисках чего-либо, могущего служить поводом. — Нашлась, дурында.

— Смотри, дура-дурой, а тоже не с пустыми руками, — засмеялся Лысый, оглядывая генеральские погоны. — Круче нас в разведку сходила! Гляди, это же, походу, генерал, не меньше!

Патлатый нагнулся над мистером Хайвеллом. На лбу у того явственно отпечаталась лошадиная подкова.

— Погоди, — доставая из-за пазухи флягу, произнес он. — Сейчас у него самого спросим, генерал он или так, погулять вышел.

Открутив пробку, Патлатый бесцеремонно плеснул водой в гладко выбритое генеральское лицо. Тот вздрогнул и со стоном пошевелился.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — бодро воскликнул Лысый. — Как ваше самочувствие?

— О, — открывая глаза, произнес по-русски генерал, переводя взгляд с одного лица на другое, а затем — на дуло автомата, предусмотрительно наставленное Лысым прямо на него. — О. Вот вы какие — руссы. Правильно мне рассказывали еще в училище, что вы непредсказуемы. Прошу вас — признайтесь, кто был автором гениальной идеи использовать домашний скот в военном деле. Это может потянуть как минимум на докторскую диссертацию.

Братья-буровики переглянулись.

— Она сама, — пожал плечами Патлатый. — Так вы пришли в себя? Идти сможете? Или можем посадить вас на клячу. Пусть отрабатывает вашу арахисовую пасту…

— Ну нет, знаете, — с трудом поднимаясь на ноги и надвигая на лоб откатившуюся было в угол палатки фуражку, ответил генерал Хайвелл. — Ехать верхом на своем захватчике?.. Может, это в русской традиции, но в мировой военной истории я не припомню такого прецедента…

— Хорош мудрствовать! — воскликнул Лысый. — Где у вас тут веревка есть? Нам бы лошадь довести, вас, да еще вашего красавца. Поди, офигел уже торчать привязанным в лесу!

— А, понимаю, — кивнул генерал. — Рядовой Джонсон тоже попал в плен. Что ж, на войне — как на войне. Веревку можете взять в ящике у входа. На мой счет не беспокойтесь. Я — генерал армии СШП, я умею быть храбрым и достойно перенести даже плен!

Генерал вскинул голову и сверкнул глазами.

На скорую руку изготовив из веревки какое-то подобие уздечки, буровики-затейники пропустили генерала вперед себя и под сытое лошадиное похрапывание, двинулись по тропинке к оставленному в лесу рядовому Джонсону.

Допрос

— Командор, командор! — голос Искина в Кип-бое захлебывался от восторга. — Ты на связи?

— На связи, — рассеянно ответил я, заряжая свой пулемет. — Есть новости?

— Еще какие, — хмыкнул вездесущий Виктор Васильевич. — Тут твои хлопцы с лошадью вернулись…

— Ну, молодцы, что, — я отложил пулемет и устало потер глаза. — Пусть отведут ее куда-нибудь в убежище, только не на камбуз…

— А пленных куда вести? — ликующе провопил Искин. — И где взять для них охрану?

— Пленных? — удивленно переспросил я.

Это становилось интересным.