Оружейник

Вне себя от возмущения, генерал Хайвелл резким движением распахнул брезентовую "дверь", ожидая увидеть застигнутого врасплох незадачливого рядового Джонсона.

Поэтому, столкнувшись нос к носу с рыжей лошадиной мордой, на мгновение потерял дар речи и опешил. Несколько секунд они смотрели друг на друга: симпатичная, правда, несколько тощая каурая кобылка и седой, импозантный, холеный генерал СШП, грудь которого была увешана орденами за проведение разного рода военных операций.

— Иисус!.. — охнул генерал и сделал шаг назад.

Последнее, что он увидел, была кованая подкова, мелькнувшая перед самым его носом.

Перед глазами заслуженного генерала разорвался какой-то фейерверк, в голове раздался звон, и со всех сторон его обступила темнота.

* * *

— Вот она где, — запыхавшись, прокричал Патлатый, указывая рукой направление, в котором только что мелькнул рыжий лошадиный хвост. — Туда пошла. Заходи справа, щас-то мы ее изловим!..

— Смотри-ка, да там, походу, палатка, — сдвигая на затылок кепку, отозвался Лысый, передавая товарищу бинокль. — Может, ну ее нафиг? Сожрет, что найдет, да вернется к нам?..

— Ты же слышал, что сказал сержант, — укоризненно покачал головой Патлатый. — Что наша кляча нас демаскирует! Наша задача — ее привести и разместить в бункере… Давай не будем спорить, приказы не обсуждаются, — важно добавил он, утыкаясь в бинокль. — И правда палатка. Что за бред? Откуда здесь, в лесу, палатка?.. Может, надо доложить по связи?

— Не надо, — облизнув губы, прошептал Лысый. — А вдруг это вражеский штаб?..

В эту минуту в поле зрения буровиков-затейников оказался рядовой Джонсон, уныло шагающий между стволами деревьев. Оружие болталось за спиной. Часовой чуть слышно напевал себе под нос нехитрую песенку.

Рядовой Джонсон не хотел воевать. Подписав контракт с вооруженными силами, он рассчитывал, отслужив, заняться интересным ему делом: разработкой нового вида топлива для флаеров, как гражданского, так и военного назначения. Ознакомившись с его личным делом, капитан Херст, ведавший распределением новобранцев, радостно посмотрел на Генри Джонсона.

— Парень, считай, что ты выиграл в лотерею! — воскликнул он. — Мы отправим тебя на завод, который как раз производит топливо, в опытную лабораторию. Ну, конечно, в твоем нынешнем статусе тебя вряд ли подпустят к непосредственным разработкам, все-таки наше дело — охрана и соблюдение регламентов секретности. Но по окончании контракта у тебя есть все шансы остаться в штате этой лаборатории. Если, конечно, ты не проявишь себя необучаемым болваном, — и полковник жизнерадостно расхохотался.

Генри Джонсон обиженно засопел. Он не считал себя болваном. И чтобы это продемонстрировать, решительно ответил:

— Я согласен.

Так он оказался в числе новобранцев, отправленных в самую глубь Сайберии осуществлять особый надзор на одном из крупнейших заводов, производящих топливо. Климат Сайберии, конечно, был далеко не сахар, но возможность в ближайшем будущем заняться интересным делом все же перевешивала. К тому же, начальница лаборатории некая миссис Ричардс довольно явно симпатизировала рядовому Джонсону и уже не раз намекала, что будет рада принять его в число своих подчиненных, особенно после того, как он в один из обеденных перерывов озвучил ей одну из своих многочисленных идей об использовании некоторых видов присадок для топлива в целях улучшения качества выпускаемой заводом продукции.

Так бы рядовой Джонсон и дослужил, никому не известный и не интересный, оставшийся год где-то в Сайберийских недрах, попивая чаек с миссис Ричардс за обсуждением свойств оксидов серы и азота на службе Вооруженных сил, но вдруг пришла разнарядка из Главного Штаба, и в один день практически вся охрана завода была погружена в транспортные флаеры и спешно переброшена сюда, под Ижевск. И, когда всех спутников Генри Джонсона укомплектовали в роту под начальством крикливого сержанта Маузера и отправили подавлять какой-то гражданский бунт, ему выпала редкая удача — остаться охранять самого генерала Хайвелла, удобно устроившегося в штабной палатке где-то на лесной поляне.

Теперь рядовой Джонсон, удостоверившись, что никто не посягает ни на генерала, ни на его убежище, мирно брел по тропинке, мурлыкая себе под нос старую песенку и мысленно дискутируя с миссис Ричардс.

Братья переглянулись.

— Возьмем "языка"? — оживленно блестя глазами, прошипел Лысый. — Прикинь! Нас, наверно, наградят!

— Главное, чтобы не посмертно, — мрачно пошутил Патлатый. — А вообще, ты прав. Заходи к нему в тыл, а я перехвачу вон у того высокого дерева. И не тормози, как увидишь меня — прыгай ему на спину, обезоруживай и руки держи. Фиг знает, может, у него по карманам гранаты распиханы…

Братья рассредоточились. Рядовой Джонсон, допев песенку, выплюнул на тропинку, протоптанную им же самим за эти долгие часы патрулирования, жевачку и, задрав голову, уставился на первые звезды, мелькавшие в просветах низких дождевых облаков.