Орлы в буре

шеренгой и неподвижные, потому что он остановился. «Они хорошие люди»,

— подумал он. «Отличные солдаты». Он сохранит их жизнь любой ценой.

Фенестела указала на холм. — Лучше сходи и посмотри, в порядке ли

твой старый глаз, а?

— Со зрением у меня все в порядке, будь ты проклят, — прорычал

Тулл, ударив Фенестела своим витисом, но его опцион уже исчез, вернувшись в тыл центурии.

Ворча себе под нос, Тулл отдал приказ наступать.

Час спустя Тулл был на вершине кургана, ожидая Германика. Его

догадка была верна. На вершине холма он нашел дубовый ствол, уже

поваленный, но все еще украшенный кольчугой. Вся территория была усеяна

наконечниками копий и умбонами щитов. Шлемов и мечей было не так

много – немногие германские воины могли позволить себе такое дорогое

снаряжение, поэтому их бы взяли в качестве добычи. Кольчуг было мало по

той же причине. Оставлять убитого врага в тропее было обычным делом, но

местные племена, по-видимому, захоронили эти трупы одновременно с

разрушением алтаря Друза и украшавшего его оружия.

95

Солдаты Тулла и остальная часть когорты были довольны: нахождение

тропея положило конец их потным, утомительным поискам. Под

командованием Бассия три центурии стояли на страже полукругом, лицом к

востоку и югу, в то время как остальные расположились в ожидании своего

командира. Им не разрешалось сидеть, но Тулл и другие центурионы

разрешили им опустить щиты и прислонить копья к деревьям. Священное

место или нет, но легионеры наслаждались возможностью отдохнуть. Еда и

вино были съедены. Потекли шутки и непринужденная беседа. Легионеры

играли в кости и латрункули. Шутки и непристойные истории наполняли

воздух, но тихим голосом. Заросшее, разоренное, это все еще было

священное место.

Пиииип! Пиииип!

Тулл ждал этого сигнала — Бассий согласился с его предложением, чтобы Фенестела подождала в паре сотен шагов от них, на вероятном пути

подхода Германика. Два свистка означали, что их военачальник идет. —

Германик здесь! Поднимите свои щиты и копья, ленивые ублюдки.

Построиться по центуриям, — крикнул Тулл.

Упоминание священного имени заставило мужчин броситься за

оружием и снаряжением. Тулл ходил взад и вперед, хмурясь и лая на тех, кто

двигался недостаточно быстро. Под наблюдением своих центурионов две

другие центурии поспешили сделать то же самое. К тому времени, когда стал

слышен стук копыт, холм была окружена почти полным кругом легионеров, стоявших лицом во внутрь. Осталась брешь, через которую Германик и его

эскорт могли проехать. Солдаты с прямыми спинами, копьями и

упирающимися в землю перед ними щитами производили впечатляющее

зрелище.

Тулл остался рядом с самой большой кучей находок, дубовым стволом, который когда-то стоял здесь, и дюжиной или более умбонами щитов, их

некогда полированные поверхности стали ржавыми и потускневшими.

Появление Германика было всем, чего ожидал Тулл. В полном

генеральском одеянии он ехал верхом на прекрасном сером жеребце в

великолепно украшенной сбруе. Хотя армия находилась в походе уже

несколько дней, доспехи Германика блестели, как новые, а алый гребень на

его шлеме казался свежеокрашенным. «С головы до ног командующий

армией», — подумал Тулл. За Германиком следовала его обычная свита из

штабных офицеров, слуг и преторианцев. Замедлив своего скакуна, он

направил его к Туллу, который вытянулся по стойке смирно. — Господин! —

воскликнул он, отдавая честь.

Суровое выражение лица Германика смягчилось — Центурион Тулл.

Мы снова встретились.

96

— Да, господин!

Взгляд Германика уже был прикован к находкам и большому стволу у

ног Тулла. Соскользнув со спины лошади, он передал поводья Туллу – жест

не унизительный, а знак признания – и сказал: — Думаешь, это место тропея

моего отца?

— Сначала я не был уверен, господин. Я подумал, что оружие здесь

могли оставить по другой причине, но потом мы нашли ствол дуба, и я узнал

вид. — Тулл указал на восток. Между буками и елями, взгромоздившимися

на восточной стороне кургана, виднелась широкая извилистая полоса, которая была Альбисом, примерно в полумиле отсюда. — Мужчина не

забывает такого зрелища.

Германик удивленно уставился на Тулла. — Я не знал, что ты был

здесь.

«Ты никогда не спрашивал», — подумал Тулл. — Для меня было

честью служить Друзу, господин.

— Тебе когда-нибудь приходилось с ним разговаривать? — В голосе

Германика была нотка тоски.

— Нет, господин. Тогда я был всего лишь опционом – нам незачем

было встречаться. Конечно, я часто его видел и однажды сражался рядом с

его позицией. Он был великим лидером.

— Так говорят. — Выражение лица Германика стало печальным. — У

меня мало воспоминаний о нем. Самое сильное, что у меня есть, это его

похороны.

— Его забрали у нас слишком рано, господин. Каждый солдат в армии