Орлы в буре

продолжил Тудрус. — Они делали то же самое, когда нас осталось трое.

Можно сказать, что мне повезло – я «выиграл» оба раза, когда был сделан

бросок, так что я успел дважды смог отдохнуть, в то время как другие

бедолаги не имели передышки вообще. Последний воин, с которым мне

пришлось сражаться, так устал, что едва мог держать меч. — Тудрус издал

короткий неприятный смешок. — По крайней мере, его конец был быстрым.

— У тебя не было выбора, — сказал Арминий.

Измученные глаза Тудруса смотрели на него. — У каждого человека

есть выбор.

— Они бы распяли тебя, если бы ты отказался сражаться.

— Это верно. Я мог бы выбрать смерть в самом начале, но я этого не

сделал. Вместо этого я убил восьмерых воинов. Восьмерых из моего

племени. Каким человеком это меня делает? — спросил Тудрус дрогнувшим

голосом.

— Выжившим, — сказал Арминий, думая, что поступил бы так же.

— Это за то, что выжил, — сказал Тудрус, делая непристойный жест.

101

Наступившую неловкую тишину нарушил Арминий. — Германик тебе

что-нибудь сказал?

— Он сказал, что его легионы готовы и ждут, как только ты и дворняги, которые следуют за тобой по пятам, наберешься храбрости, чтобы сражаться.

Кровь стучала в ушах Арминия. Зная, что люди наблюдают, он глубоко

вздохнул и спросил— Что знаешь о передвижениях Германика?

— Я слышал разговоры о марше на запад, чтобы соединиться с

войсками, которым было поручено сокрушить ангривариев, — сказал Тудрус.

Крупица информации имела смысл, решил Арминий. К нему вернулось

спокойствие, когда он обдумывал наилучший план действий. Он был целью

Германика, поэтому легионы ничего не выиграют от перехода через Альбис и

ведения войны на востоке. На севере лежал океан, на северо-западе

находились римские союзники. Направляясь на юг, его враги еще глубже

зайдут на территорию племен – предприятие слишком рискованное даже для

Германика и его огромной армии. Запад или юго-запад были единственными

направлениями, которые имели смысл. «Итак, игра в кошки-мышки

продолжается. Хорошо. Время на нашей стороне, а не Германика».

— Он пытается спровоцировать тебя на битву, — сказал Мело, вступая

в разговор.

— Он пытается, и у него ничего не получится. Рано или поздно мы

поймаем его легионы в нужном месте, а потом будем сражаться. —

Поднявшись, Арминий схватил Тудруса за плечо. — Ты хорошо справился. Я

благодарю тебя. Пусть мои целители займутся твоими ранами. Затем ты

сможешь отдохнуть, поесть и попить.

Тудрус, казалось, не слышал. — Посоветуешься ли ты с богами, прежде

чем сворачивать лагерь?

Арминий не был набожным фанатиком, но Донар оказал ему помощь в

победе над Варом, он был в этом уверен. Также неплохо было следовать

традиции. — Да, вполне вероятно. Почему ты спрашиваешь?

Тудрус поднялся на ноги. Он был на добрых полторы ладони выше

Арминия и, несмотря на свои раны, все еще оставался прекрасным

физическим образцом. — Я отдам себя богу. Донару. Моя жизнь за ваш

успех в битве.

Потрясенный, Арминий сказал — Ты измотан. Ты...

Тудрус оборвал его. — Моя жена умерла два года назад, вскоре после

того, как нашего малыша унесла лихорадка. Все мои боевые братья мертвы

или рабы. У меня нет причин жить, Арминий. Я буду висеть на дереве. Я

отдам свою плоть на съедение воронам Донара. Пусть моя жертва

умилостивит бога грома.

102

Взгляд Арминия переместился на Мело, который пожал плечами, как

бы говоря: «Почему бы и нет?» Снова взглянув на Тудруса, Арминий

спросил: — Ты уверен?

— Я никогда не был так уверен. Если ты этого не позволишь, я все

равно повешусь. В этом мире для меня ничего не осталось. — Тон Тудруса

был опустошенным.

«Это было бы сильное подношение», — подумал Арминий. Согласно

обычаю, те, кто добровольно шел на смерть, непременно привлекали

внимание богов. Сидя в небесах на своем сверкающем молниями троне, окруженный клубящимися грозовыми тучами, Донар улыбнется смерти

Тудруса и поддержит Арминия во второй важной битве.

— Ну? — спросил Тудрус, сверля налитыми кровью глазами Арминия.

Тогда Арминия уколола совесть: испытание, выпавшее на долю

Тудруса вывело того из равновесия. Он нуждался в отдыхе и уходе. Получив

их, он придет в себя и захочет жить. Арминий обдумывал это чуть больше

одного удара сердца. — Это благородное предложение. Я поговорю со

жрецами.

Лицо Тудруса скривилось – возможно, это была попытка улыбнуться.

— Сделай свои слова убедительными, Арминий из херусков. Донар

наблюдает.

Арминий кивнул, чувствуя, как по его спине стекает струйка пота.

Неотвратимо наступал вечер, и в глубине леса, недалеко от лагеря

племени, уже царили мрачные сумерки. Странный, не по сезону холод витал

в сыром воздухе. Птичье пение и звуки животных были обычным явлением в

других местах леса, но не здесь. Арминий и Мело ждали на краю грязной