Орлы в буре

Никогда раньше Пизон не видел этого так ясно: Тулл был измученным

человеком. Он не успокоится – не сможет, поправил себя Пизон, – пока не

будет спасен орел его старого легиона. Хотя он разделял убеждение Тулла в

том, что Арминий и его союзники будут побеждены, Пизон был гораздо

менее уверен в охоте за утраченными штандартами. Культовые предметы, магнетические символы власти и силы даже для неримлян, они будут ценны, и будут храниться в безопасности племенами, которые владеют ими, тем

более, что в прошлом году был возвращен орел Девятнадцатого.

Тулл был краеугольным камнем существования его людей, фундаментом, на который они опирались. Не один Пизон относился к нему с

благоговейным трепетом. Никогда раньше Пизон не задумывался над тем, что у его центуриона могут быть человеческие слабости, однако

убедительные доказательства этого стояли перед ним над костром, менее чем

93

в шести шагах от него. Взгляд Тулла был затравлен, его плечи грозили

опустится. Пизону это не понравилось.

«Если отбросить опасности, исходящие от германцев, — подумал

Пизон, — что ждет Тулла в будущем»? Немного, если не найти орла

Восемнадцатого. Какими бы дорогими ни были Сирона и Артио для Тулла, они не были способны залечить его самую глубокую рану.

— Мы найдем его, господин, — выпалил Пизон.

Тулл поднял глаза. — А?

— Клянусь жизнью, мы вернем нашего орла, господин. Я и мои братья

сделаем все, что потребуется, не так ли? — Острые, как иглы, глаза Пизона

блуждали по товарищам.

— Конечно, сделаем, господин, — поспешил добавить Метилий.

Остальные пробормотали в знак поддержки. — Орел снова будет нашим, господин. Да, господин. Без сомнения, господин.

— Вся когорта чувствует тоже самое, господин, — продолжил Пизон, хотя и не был уверен в этом. Распространение информации о том, как это

важно для Тулла, станет его новой миссией, поклялся он себе. Если Тулл

услышит от достаточного количества человек, это поможет.

Короткая усталая улыбка озарила лицо Тулла. — Вы хорошие

мальчики. Офицер не может и мечтать о лучших солдат. — Поморщившись, он поднялся на ноги, пренебрежительно махнув рукой, когда они тоже

встали. — Не засиживайтесь. Завтра нам предстоит еще один длинный марш.

— Он побрел в темноту, но не в направлении следующего контуберния, а к

своей палатке, заставив Пизона снова забеспокоиться о нем.

Глава XII

— Клянусь всеми богами, вот оно, — сказал Тулл, указывая своим

витисом. — Ты видишь? Это сделано руками человека.

Фенестела, пришедший со своего места, чтобы посовещаться, вглядывался в невысокий холм, стоявший в нескольких сотнях шагов от них, нижние склоны которого были украшены деревьями. — Левая грудь Дианы, я думаю, ты прав.

— Обычно так и бывает, — саркастически ответил Тулл.

Со времени его разговора с Пизоном и его товарищами прошло десять

дней. В то время как половина армии обеспечивала прикрытие, несколько

легионов, включая Пятый, а также Тулла и его людей, прочесывали гряду

невысоких холмов недалеко от реки Альбис. Более чем в двухстах

пятидесяти милях к востоку от Ренуса, в сотне километров от холодного и

враждебного Германского моря, это продуваемое всеми ветрами место

казалось краем света. Ведомые сюда Флавом, братом Арминия, который знал

94

эту местность из-за ее близости к родине его собственного племени херусков, легионы безуспешно искали тропей Друза в течение двух дней.

— Да пошел ты, господин, — пробормотал Фенестела себе под нос.

Тулл усмехнулся, ничуть не смутившись. — Кто бы мог подумать, что

мы вернемся сюда, если я прав, конечно. В последний раз, когда мы с тобой

были здесь… — Он сделал паузу, вновь переживая ожесточенную битву, которую он и его люди вели в составе армии Друза поколение назад.

Маркоманы были такими же, как и все германские племена: отважными, стойкими врагами, воинами, не боявшимися умереть, даже когда становилось

ясно, что их дело безнадежно.

— Это был тяжелый бой. — Выражение лица Фенестелы было

мрачным. — Мы потеряли более дюжины человек из центурии.

— Да, это так. — У Тулла вырвался вздох. За предыдущие двадцать с

лишним лет под его командованием погибло так много людей, что он давно

забыл большинство их лиц. Как бы он не старался, он не мог избавится от

мучительного чувства вины, за то, он не смог спасти больше людей, какой бы

невыполнимой задачей это ни было. Нежеланное чувство таилось в темных

уголках его души, проявляясь, когда он был подавлен, или когда находился в

месте на подобие этого.

По коже Тулла поползли мурашки. Он почти мог видеть призрачные

фигуры на краю своего поля зрения, ожившие призраки из его прошлого.

Яростным морганием он заставил их исчезнуть. Единственными фигурами, которые он видел, были его легионеры из Пятого легиона, стоявшие длинной