Орлы в буре

той же женщиной или двенадцать и заведи выводок детей, и твой взгляд

начнет блуждать. Так устроен мир.

— Возможно, — сказал Арминий, глядя на столешницу.

Малловенд налил ему еще пива. — Ужасно потерять жену вот так.

— Да. — Арминий подавил свое горе, сохраняя нейтральный тон. —

Но не я один пострадал. Невзгоды вашего народа летом были тяжелы, и ни

один человек в этой комнате не мог уйти, не потеряв дорогого им человека.

— Ты говоришь правду, — мрачно сказал Малловенд.

— Обсуждение войны с Римом – единственная причина, по которой я

здесь, — заявил Арминий, прежде чем бросить взгляд на привлекательную

вдову. «Это не значит, что я не хотел бы заняться другими делами после того, как разговор будет окончен».

— Ты мужчина по моему сердцу. Сначала поедим и выпьем, потом

поговорим. Как только мы проработаем детали, ты сможешь заняться своими

собственными делами, — подмигнул Малловенд. Они оба рассмеялись, и

взгляд Арминия снова переместился на вдову, которая бросила на него

дерзкий взгляд, который, казалось, обещал многое. — Видишь? — настаивал

Малловенд. — Сегодня тебе везет. — Ударив Арминия по спине, он пошел

опорожнить мочевой пузырь.

Хорошее настроение Арминия испарилось, когда его глаза встретились

с глазами Герульфа, чей гнусавый голос перекрывал шум. — Уже придумал, как ты собираешься командовать нами, Арминий?

— Я здесь не для этого, — вежливо сказал Арминий. — Мы здесь, чтобы спланировать нашу войну с Римом.

— Это ты так говоришь, — усмехнулся Герульф. — Но человек не

может изменить свой характер, как бы он ни старался. Я знаю тебя, Арминий.

Ты с самого начала хотел править племенами, и так будет всегда.

— Это неправда — солгал Арминий, молясь, чтобы Хорса, который

слушал их разговор, не обратил внимания.

— Разве нет? — Тон Герульфа был насмешливым.

37

— Нет, — запротестовал Арминий, ненавидя вождя узипетов за то, что

тот с такой легкостью видел его насквозь. Хотя его основной целью было

победить римлян, он также мечтал о царской власти над племенами. — Я

здесь из-за Германика. Он опасный враг с огромной армией. Если мы не

объединимся для борьбы с ним, мы все рано или поздно будем порабощены.

С сардонической понимающей улыбкой Герульф снова заговорил с

Хорсой.

Арминий изучал глубины своей чаши, его одолевали новые заботы.

Был ли его союз обречен на провал еще до того, как он был создан?

Глава IV

В лицо Туллу ударили колючие снежинки, заставляя его щуриться.

Холод был свирепым – его доспехи уже стали ледяными на ощупь, кожа на

руках и голенях онемела – но идти было недалеко, и без плаща он сражался

бы лучше.

Он внимательно считал свои шаги. Восемь, а он все еще не мог

различить вход к виноторговцу. Дюжина, и Тулл различил темные очертания

дверного проема и фигуру в нем – чутье подсказывало ему, что это часовой

воинов. Он решил, что будет только один, потому что соплеменникам нужны

все возможные преимущества, чтобы одолеть хорошо обученных

телохранителей Германика. Сжимая посох, как будто он был ковыляющим

седобородым старцем, и надеясь, что его доспехи будут скрыты затухающим

светом и снегом, Тулл прошаркал вперед еще три шага, затем четыре, пять, шесть.

— Убирайся отсюда! — закричал часовой на плохой латыни.

Боги, это был Дегмар, подумал Тулл, взмахивая обеими руками

посохом и метнувшись вперед со всей своей скоростью.

Дегмар поднял свое копье слишком медленно, чтобы предотвратить

удар посоха Тулла ему поперек горла. Наконечник пронесся мимо левого уха

Тулла с противным свистом воздуха, а затем Дегмар был прижат спиной к

стене, изо всех сил пытаясь дышать. С дикими глазами, потрясенный, увидев

Тулла, он боролся как сумасшедший, вскоре бросив копье, чтобы бороться с

посохом. Тулл напирал с мрачным намерением, понимая, что у него есть

только один шанс. Если Дегмар вырвется на свободу, он поднимет тревогу.

Даже если Тулл преуспеет, время имеет решающее значение. Германик уже

мог быть мертв. — Я думал, ты лучше этого, Дегмар, — прошипел он. —

Убить человека, пока он покупает вино?

Губы Дегмара скривились, а его багровый язык высунулся чуть дальше, но он не мог ответить.

38

«Кто я такой, чтобы сыпать оскорблениями?» — удивился Тулл. Мы

напали на его деревню на рассвете, наутро после большого пира. У его

людей, особенно у женщин и детей, не было шансов. Не в силах больше

смотреть на Дегмара, но вынужденный продолжать то, что он делал, Тулл

нашел скрытый резерв сил. Он толкнул сильнее, и через несколько ударов

сердца глаза воина остекленели, а затем закатились вверх. Все его тело

обмякло.

Какими бы злыми ни были намерения Дегмара, Тулл не хотел убивать

воина. Обеспокоенный тем, что он это сделал, Тулл легко осмотрел его. Он

почувствовал странное облегчение, когда указательный палец на

ушибленной шее Дегмара показал сильный пульс.