Орлы в буре

катастрофическое нападение на римский лагерь в конце кампании. Арминий

долго и упорно возражал против этого нападения, но мнение Ингиомера

возобладало. В результате катастрофы погибли тысячи воинов. Вскоре после

этого Ингиомер признал, что его племянник должен возглавить их воинов в

будущем. Это собрание, созванное Арминием, было первым с тех пор, как

племена вернулись в свои поселения, окровавленные и поклонившиеся.

Чтобы дела шли хорошо, было жизненно важно, чтобы позиция Ингиомера

не изменилась.

— И? — спросил Мело.

— Мой дядя все еще думает последовать за мной, — сказал Арминий.

— Он клялся, что так оно и есть, и я ему поверил.

Лицо Мело расплылось в грубой ухмылке. — Это обнадеживающая

новость. Считая его и наших воинов, мы получаем восемь тысяч копий.

Добавь марсов, и у нас будет десять, а то и одиннадцать тысяч человек.

— Это не значит, что другие племена последуют за нами, —

предупредил Арминий. — Или подчиняться мне, даже если они это сделают.

Вспомни прошлое лето…

Мело положил руку на плечо Арминия. — Остановись

Большинство людей, имевших наглость так поступить, погибли бы, но

Мело был самым верным последователем Арминия и одним из его самых

старых друзей – его единственным другом, если говорить правду. Тем не

менее он пронзил Мело зловещим взглядом. — Говори, что хочешь.

— Я не хуже тебя помню, как действовали вожди. Отказывались

слушать тебя. Вечно спорили, и половина из них хотела быть лидером в

любой момент. Как это ни печально, но так устроен наш народ. Возможно, в

конце концов они тоже последовали примеру Ингиомера, но не для того, чтобы напасть на наше племя или убить тебя – они сражались с Римом, все

до единого! Они ненавидят империю так же сильно, как и ты…

31

— Так же сильно как я? — Смех Арминия был горьким. — Сколько из

них потеряли жену и ребенка? У скольких из них римляне взяли в плен их

семьи?

— Многие потеряли жену, ребенка или что еще хуже, были убиты в

поселениях, разрушенных легионами.

Арминий не слушал. — Я никогда больше не увижу Туснельду, никогда не увижу, как растет мой ребенок. Будь проклят Германик, этот

умный ублюдок! — Это была идея римского полководца похитить его

беременную жену прошлой весной.

Хватка Мело усилилась. — Их утрата огорчает меня каждый день, Арминий, и я знаю, что моя боль ничто по сравнению с твоей. Однако

позволь печали и ярости направлять тебя, и мы потерпим поражение. Вождям

нужен надежный лидер, целеустремленный человек с ясной целью.

Арминий набрал полную грудь холодного воздуха и уставился на

сверкающие звезды. «Где-то в Италии Туснельда могла держать нашего

ребенка и смотреть на то самое небо» — подумал он. Каким бы мрачным ни

было знание, оно успокоило его. Они не были мертвы. «Будь здорова, любовь

моя» — подумал он. «Охраняй моего ребенка. Однажды я снова увижу вас

обоих».

Он выдохнул, а затем улыбнулся; выражение лица было не из

приятных. — Я глубоко закопаю свою рану, и вожди прислушаются к моему

совету. Они последуют за мной. — Он поднял руку, предупреждая

следующий комментарий Мело. — Не бойся. Я буду действовать как их

товарищ-вождь, а не как лидер или король. Я буду первым среди равных.

— Слава богам. Твой ум не покинул тебя, Арминий, как и твой

серебряный язык, — сказал Мело, сверкнув зубами в свете факела.

Глаза Арминия встретились с глазами Мело. — Спасибо.

— Хо! Это Арминий, которого я вижу? — спросил знакомый голос из

темноты. — С ним, должно быть, Мело.

— Мы здесь. Покажи себя, — призвал Арминий.

Снег захрустел, когда говорящий приблизился. У него не было факела, так что только когда свет, отбрасываемый факелами Арминия и Мело, достиг

его лица, его личность была раскрыта. Коренастый, с заплетенными в косы

волосами и квадратным подбородком, он возглавлял племя ангривариев.

Часто соглашаясь с Арминием, он был смелее, находчивее и проницательнее, большинства. — Рад встрече, — сказал Хорса, протягивая мясистую лапу.

— Рад встрече, — сказал Арминий, крепко пожав ему руку. Мело

подошел и сделал то же самое. — Как прошло ваше путешествие? — спросил

Арминий. Племя Хорсы жило почти в ста милях к северу.

32

— Долго. Холодно. Неприятно. Моя задница все еще болит от сидения

на лошади, но я здесь. — Смех Хорсы был сердечным. — Прислуга

Малловенда обещала мне, что в его зале жарится шесть поросят и в три раза

больше бочек хорошего пива. Почему ты еще не отведал их? — Он указал на

длинный дом, лежавший недалеко от тропы.

Арминий не собирался делиться тем, о чем они говорили. — Мы

услышали, как кто-то топает позади нас, громче, чем разъяренный бык, и

остановились, чтобы посмотреть, кто это, — поддразнил он.

— Следи за своим языком, — сказал Хорса, посмеиваясь. Если он и

заметил аккуратное отклонение, то ничего не сказал. — Нет смысла стоять