Орфей спускается в ад

Ханна. Ой, очень мило с вашей стороны. Спасибо. Надо бы дать ему пару солевых таблеток вместе с водой. (Быстро достает из сумки пузырек.) Не хотите? А то у вас весь лоб в испарине. В жаркий сезон в тропиках надо остерегаться обезвоживания.

Шеннон (наливая еще один стакан воды). А вы сейчас в финансовом плане тоже обезвожены?

Ханна. Именно так. Досуха, и, по-моему, хозяйка об этом догадывается. Вполне логично, поскольку я сама тащила дедушку в гору, а хозяйка производит впечатление неглупой женщины. Уверена, она знает, что нам было не по карману нанять таксиста, чтобы тот помог нам сюда подняться.

Максин (из-за веранды). Панчо!

Ханна. С женщиной, управляющей каким-нибудь заведением, другой женщине договориться труднее, чем с хозяином-мужчиной, так что если вы обладаете на нее влиянием, то, пожалуйста, воспользуйтесь им. Прошу вас, постарайтесь убедить ее, что завтра, если не нынче вечером, дедушка уже будет на ногах. И если повезет, то денежный вопрос разрешится так же быстро. Ой, вон она идет, помогите же нам!

Ханна непроизвольно хватает Шеннона за руку, когда Максин возвращается на веранду, продолжая звать Панчо. Появляется мексиканец, посасывающий плод манго, сок стекает ему на подбородок и на шею.

Максин. Панчо, беги на пляж и скажи герру Фаренкопфу, что ему звонят из немецкого посольства. (Панчо непонимающе таращится на нее, пока она не повторяет то же самое по-испански. Потом неторопливо шагает по тропинке, продолжая сосать манго.) Я сказала – бегом! Живо, бегом! (Он переходит на ленивую рысцу и скрывается за листвой.)

Ханна. Какой же это грациозный народ!

Шеннон. Да, они грациозны, как кошки, и такие же верные.

Ханна. Нам… э-э-э… сейчас регистрироваться?

Максин. Зарегистрироваться можете потом, но сначала мне нужно получить с вас шесть долларов, если хотите, чтобы вас сегодня кормили. Вот так я веду дела в межсезонье.

Ханна. Шесть? Долларов?

Максин. Да, по три с человека. В сезон мы работаем по континентальному плану, а в межсезонье переходим на измененный американский.

Ханна. Ой, и какие же… э-э-э… там изменения? (Она бросает на Шеннона быстрый умоляющий взгляд, пока пытается выиграть время, но он пребывает в задумчивости. Внизу раздается гудок автобуса.)

Максин. Просто в стоимость входит двухразовое питание вместо трехразового.

Ханна (придвигаясь к Шеннону и повышая голос). Завтрак и ужин?

Максин. Легкий завтрак и холодный обед.

Шеннон (в сторону). Да, очень холодный… колотый лед… если сам наколешь.

Ханна (задумчиво). Без ужина.

Максин. Да, без ужина.

Ханна. А, понимаю, но… мы… э-э-э… сами работаем на особых условиях. Я сейчас объясню.

Максин. В каком смысле – «работаем»… На каких «условиях»?

Ханна. Вот наша карточка. Думаю, вы могли о нас слышать. (Протягивает Максин карточку.) О нас довольно много писали. Мой дедушка – старейший живущий и работающий поэт. Он читает стихи. А я… пишу акварели и работаю в жанре «быстрого портрета». Путешествуем мы вместе и оплачиваем расходы гонорарами за выступления дедушки и деньгами от продаж моих акварелей и быстрых портретов, написанных углем или пастелью.

Шеннон (про себя). У меня лихорадка.

Ханна. Обычно во время обеда или ужина в гостинице я иду между столиками. Надеваю широкую блузу художника, живописно заляпанную красками, широкий байроновский воротник и шелковый галстук-бант. Никому не навязываюсь. Просто представляю свои работы и приветливо улыбаюсь, а если меня приглашают присесть, то рисую быстрый портрет пастелью или углем. А если не приглашают, приветливо улыбаюсь и иду дальше.

Шеннон. А дедушка что делает?

Ханна. Мы вместе медленно идем между столиками. Я представляю его как старейшего в мире живущего и пишущего поэта. Если приглашают, он читает стихи. К сожалению, все они написаны очень давно. Но вы знаете, он начал новое стихотворение! Впервые за двадцать лет!

Шеннон. И еще не закончил?

Ханна. Вдохновение у него еще есть, но вот способность сосредоточиться, конечно, уже не та.

Максин. Сейчас он не сосредотачивается.

Шеннон. Дедуля задремал. Дедуля? Пойдем-ка приляжем.

Максин. Так, погодите минуточку. Я вызову такси, чтобы их отвезли обратно в город.