Орфей спускается в ад

Джон. Ни за какие коврижки! Уж лучше быть сущим дьяволом, как меня тогда назвали. Или моряком и поплыть на пароходе в Южную Америку… Слушай, дай мне платок. (Она поднимает коробочку с земли и подносит ему. Он достает из коробочки платок, смачивает в воде и вытирает им лицо.) Как теперь на твой вкус – чистое?

Альма. Да, красивое!

Джон. Ты что сказала?

Альма. Я сказала, лицо у тебя красивое.

Джон. А-а… Давай поцелуемся. (Альма отворачивается.) Ну, давай, хоть разок попробуем!

Он берет ее за плечи, круто поворачивает к себе и неловко целует ее в губы. Она стоит изумленная, сложив по привычке руки чашечкой.

Вдали слышен детский голос: «Джонни, Джонни!»

Он выдергивает из ее косички ленточку и со смехом убегает.

Обиженная, удивленная, она поворачивается к ангелу, словно ожидая от него слова утешения. Потом приседает и проводит пальцами по надписи.

Звучит музыка. Сцена темнеет.

Картина первая

Еще до поднятия занавеса слышно, как оркестр играет государственный гимн. Воздух раздирает треск фейерверков.

Сцена та же, что и в прологе. Спускается вечер. Четвертое июля за год до начала Первой мировой войны. Праздник в парке в разгаре. Освещение по ходу действия должно меняться, закат постепенно переходит в сумерки. На крышах, подоконниках и железных оградах лежит металлический отблеск. Когда сгустится тьма, на небе выплывут звезды.

После поднятия занавеса на сцену выходит священник Уайнмиллер с супругой. Они садятся на скамью возле фонтана. Миссис Уайнмиллер росла своенравной себялюбивой девчонкой. Став женщиной, она уклоняется от обязанностей взрослого человека, делая вид, что впала в детство. Соседи видят в ней «тяжкий крест» мистера Уайнмиллера.

Мистер Уайнмиллер (вставая со скамьи). Смотри, наша Альма выходит на эстраду. (Миссис Уайнмиллер с отсутствующим видом жует кукурузные хлопья.)

Голос из рупора. В сопровождении городского оркестра «Миссисипский соловей» мисс Альма Уайнмиллер исполнит «Ласточку».

Мистер Уайнмиллер (опускаясь на скамью). Ничего хорошего от ее выступления не жди.

Альма начинает петь. Голос у нее не очень сильный, но чистый и полный неподдельного чувства.

На сцену выходит Джон Бьюкенен-младший. Он сделался прометеевой фигурой в городке, блистая и будоража застойное местное общество. Накопившаяся в нем жизненная энергия пока не нашла выхода. Если выход вскорости не будет найден, она сожжет его дотла. В нем нет еще следов разгульного образа жизни, которого просит его демоническая натура. Он еще полон сил, как эпический герой.

Джон проходит мимо скамьи, на которой сидит чета Уайнмиллеров, и, не глядя на них, небрежно приподнимает шляпу. Подойдя к ангелу, он оборачивается и бросает заинтересованный и полуироничный взгляд на Альму. Мимо него проходит молодая пара.

Девушка. Гляди, это Джон.

Парень Вижу. Сияет, как новенький доллар.

Джон. Привет, Дастон! Привет, Перл!