Орел и Ворон

Определить, откуда прилетела пуля, невозможно – хаотичная схватка заполнила все обозримое пространство вокруг, смешав ряды сражающихся; строй сохранили только давящие друг друга пикинеры. Прибрежный песок под ногами пропитался кровью…

А ведь кажется, что решающий бой начался совсем недавно! Конечно, это заблуждение, но действительно, когда сошлись главные силы противоборствующих сторон, сражение в считаные минуты переродилось в ожесточенную, остервенелую рубку. В которую без всяких сантиментов бросили и нас с Лермонтом, поставив в рейтарский строй!

Что поделать, наемников никто жалеть не станет. Раз выжили в схватке на переправе у Лессингена, извольте отрабатывать деньги, которые вам платит наниматель…

Бой начался с перестрелки авангардов. Аркебузиры выпускали друг в друга сотни зарядов, погибая десятками… Но принц Мориц Оранский – хороший тактик, думающий наперед. И, принимая бой на берегу моря, он прикрыл нас корабельными пушками флота Соединенных провинций! Испанцы несколько раз пытались спуститься с дюн, но в первый раз шквальный огонь линейных кораблей не позволил им продвинуться сколько-нибудь далеко. А во второй попытке врага сам Господь пришел нам на помощь, послав прилив! И эрцгерцог Альбрехт, испанский правитель Нижних земель, был вынужден отступить!

И вот когда испанские терции повернули назад, Мориц бросил кавалерию и пехоту авангарда вслед врагу, положив начало ближней схватке около трех часов дня…

Грохот стоит страшный! Артиллерия Оранского все еще долбит головную терцию, ее же атаковала наша кавалерия и первая линия пикинеров. Неудачно! Испанская терция не просто так прославилась по всему миру своим мужеством и стойкостью… Наш авангард увяз, а на помощь испанцам пришли солдаты второй терции. В свою очередь Оранский также ввел в бой вторую линию – отступать принц не собирается!

Вскоре к двум бьющимся терциям Альбрехта присоединилась третья. Голландские рекруты, сражаясь с ожесточением, неведомым германским ландскнехтам, умирают на месте, не отступив и шагу назад… А вот наших всадников, потерявших разгон и натиск и разрядивших все пистоли, испанские пикинеры просто истребляют! Еще чуть-чуть, и конница авангарда побежит; кровь течет с дюн ручьями, щедро пропитывая песок…

Наконец испанцы атаковали кавалерией левый фланг Оранского, уверенно переламывая ход битвы в свою пользу… Но мы упорно деремся, пусть и держась из последних сил!

…Острое предчувствие опасности словно обожгло спину! Рефлекторно я вжал голову в плечи, одновременно подавшись вперед. А в следующий миг на затылок словно полено обрушилось – и в глазах потемнело от боли… Однако, скользнув по гребню бургиньота, вражеский клинок не прорубил сталь шлема, выйдя неточным из-за моего рывка. Не дожидаясь второго удара, я пришпорил коня, посылая его вперед, и тут же натянул поводья, разворачивая скакуна навстречу противнику. Тот устремился вдогонку, занеся палаш над головой для повторного рубящего удара, и я воспользовался оплошностью испанца, выбросив вперед руку с рейтшвертом в длинном выпаде! Острие клинка впилось в лицо врага… А рядом пал под копыта лошадей соратник сраженного мной испанца, убитый пулей солдат Соединенных провинций.

Ненавижу рубку!

– Держитесь, рейтары! Подкрепление на подходе! – Командиру все-таки удалось перекричать шум боя.

Обернувшись назад, я действительно увидел всадников Оранского, численностью не менее двух корнетов. Обогнув нас по широкой дуге, они дали залп в упор, после чего на разгоне врубились во фланг испанцам, смешавшимся под свинцовым ливнем!

Обескураженный враг подался назад, ослабив напор на горстку уцелевших рейтаров. Не теряя времени, я принялся быстро перезаряжать пистоли, памятуя, как изменчива фортуна в бою…

– Себастьян, ты как? – Лермонт, пропавший в бою из поля зрения, поравнялся со мной, участливо заглянув в глаза.

Подавив невольный смешок, я продолжил сноровисто забивать пулю шомполом в ствол пистоля.

– Живой, как видишь. Сам как?

Я попытался улыбнуться, но по лицу Джока понял, что вышло не очень. Впрочем, приглядевшись, я понял, что взгляд друга устремлен куда-то вправо – но прежде, чем я бы проследил его направление, Джок оглушительно завопил:

– Испанцы дрогнули!

От неожиданности я чуть пистоль не выронил…

Но действительно, за спинами сражающихся впереди я разглядел, как пятится конница Альбрехта. А по центру начали отход непобедимые испанские терции эрцгерцога!

…Я выпустил вдогонку врагу две пули, после чего устало протер кровь с лица и обессиленно распластался на холке жеребца. Руки налились свинцом, глаза начали слипаться; мне нестерпимо захотелось спать…

– Себастьян! – кто-то трясет меня за плечо.

Ну кому еще я понадобился?! Могу я хоть секунду отдохнуть после битвы?

Однако озвучить свои возмущения я не успел, как не успел и отмахнуться свисающей к земле рукой. Кто-то снова требовательно потряс меня за плечо:

– Себастьян! Я знаю, что ты не спишь! Не притворяйся!

Виктория?!

Я открыл глаза. Хотел подняться, но не смог. Рука свисает с кровати, а тело очень сильно затекло.

– Фон Ронин, ты неисправим!